Екатерина Лесина - Плеть темной богини

И даже скованными руками в грудь себя ударил, подтверждая неведение. Но вот не поверил ему Илья, слишком уж много вранья было вылито. Да, доказать, что Леха убил Грига, не выйдет, дело-то закрыто, и оснований, чтобы возобновлять его, нет. А что там произошло: оступился ли Григ сам или же в пылу ссоры его попросту столкнули с лестницы – невозможно.

– Я от них прятался. Со страху и пить бросил, и человеком сделался, только… только вы ж поймите, не для меня эта жизнь была! Не канцелярская крыса я, не могу, чтоб с восьми до пяти и каждый день… и сверхурочно… и начальству задницы лизать, других подсиживать. Ненавижу это! А потом история та… Я ж не виноват был, чистая подстава! А на улице мигом очутился. Повезло, устроился в «Будильник». Проработал. Потом как-то случайно смотрю – снимок знакомый. Она ж изменилась, конечно, но не до такой степени, чтоб я не узнал. Узнал. Интересно стало.

Теперь он говорил правду, по-прежнему не решаясь поднять глаза, но спокойно, уверенно. И страшно становилось от подобного притворства.

– Выяснил. Ну, сначала-то без подробностей, а потом на адвокатишку этого вышел, который завещание старухино заверял, вот он-то и помог. У нас сделка была: он мне информацию и с документами помогает, а я ему плетку эту отдаю.

Тогда, во время допроса, Илья еще не знал, что услужливый и вежливый Эльдар Викентьевич находится в больнице, в состоянии, каковое иногда именуют промежуточным. И не думал ни о высшей справедливости, ни о какой-либо иной, кроме той, что может получить вместе с признанием.

– Чего они все нашли? Ведь подделка же! Никакая не Древняя Греция, уж я-то в этом смыслю… и Геката… какая сейчас Геката? Никакой, – Леха словно сам удивлялся глупости подельника и всех прочих людей, кроме себя, разумеется. – А он мне сказал, что нужно представить, будто Магда – ненормальная. Даже если отрицать станет, чтоб ей не верили. Ну чтобы она сделала что-то такое, чтобы каждому понятно было – сумасшедшая.

– К примеру, убивала собак и посылала сводной сестре головы?

– Да. Но это и вправду ее затея была! Нет, ну я-то на мысль навел. Ее легко навести, она никогда не признается, что не сама додумалась… и на плети этой тоже сдвинулась, найти хотела. Зачем?

Пожалуй, на этот вопрос Илья мог бы ответить: затем, чтобы оградить себя от подонков, подобных бывшему мужу. Призрачная защита за неимением иной.

– Ну я и подсказал, что уж если Гекате в жертву собак черных приносили, то нужно повторить и сестричку приобщить, тогда плеть и оживет. Поверила! Нет, вот представьте, она в это поверила!

Чтобы выжить. Чтобы еще раз сбежать ото всех. Впрочем, Баньшина собаки интересовали мало. И он задал вопрос куда более опасный:

– А Шульму за что вы убили? Вы, не отрицайте.

– Я… я… я не нарочно. Я пугнуть хотел! Вот этот в него целился! И я решил, что…

Снова ложь, и бегающие глаза, и губа, которую Леха то и дело закусывает, и нервное подергивание пальцев. Он убил. Сознательно убил. И мотив имелся: грядущая свадьба. Только вот признаться не признается, будет до последнего искать повод.

– Вы решили, что это хороший повод мистицизму нагнать? Пробудить в вашей подруге былые страхи, подчинить и привязать к себе. А заодно, впоследствии, когда выяснилось бы, что Григ умер, вы бы получили еще одно доказательство ее ненормальности. Ко всему, в случае чего, можно было бы свалить убийство на Магду. – Баньшин чешет как по-писаному, а Леха только глазами хлопает. И кадык дергается мелко-мелко, трусовато.

Сломается? Да. Сломался.

– Она… она меня за человека не держала! Решила, что выше стала, круче, что сам черт ей не брат! А я… да она плевала на меня! Она в жизни не подумала бы о том, как мне хреново! Думаете, так сложно было притворяться? Да если бы она захотела, она бы десять… нет, сто раз увидела, что я не… не такой, как она думает.

А ведь и в этом, пожалуй, была доля истины. Не хотела Магда с прошлым сталкиваться, брезговала подойти ближе, ей проще было думать, что бывший супруг – слизняк и урод, которого можно использовать. Только на самом деле все наоборот вышло. Он ее использовал.

– Думаете, это я сволочь? Нет, я… я просто жить хотел лучше! А повезло ей! Почему ей, а не мне? – Он таки вцепился корявыми пальцами в рубаху, рванул так, что пуговицы полетели на пол. – И да, я стрелял! Да я ей лучше сделал! Что, не видно было по роже, что он точная копия Грига? Видно! А я… я ее никогда не обижал! Никогда! Пальцем не тронул…

– Только едва не убили.