Елена Михалкова - Нет кузнечика в траве

Отец врезал новый замок. Мать испортила и его.

Я подхожу к кусту тамарикса, и из-за ближайшего валуна выходит Мина.

Кажется, она все-таки следила за мной. Солнце уже садится, мне непременно нужно до заката попасть в пещеру. В темноте опасно идти по каменному карнизу, к тому же отец всегда проверяет, вернулась ли я на ночь в свою мастерскую. Я бы, не задумываясь оставила русскую голодной и без воды. Но в лесу меня словно обожгло: я забыла вытащить кляп. Женщина осталась с тряпкой во рту. Что, если она задохнется?

Я показываю Мине на дом. Знаками объясняю, что ее ждет мать.

Сестра не верит. Она не любит меня с тех самых пор, как я взяла первое дитя и унесла его с собой. Мина кричала, что я во всем виновата, пока Андреас не приказал ей заткнуться.

Но она по-прежнему так думает. Невинное чудовище…

Я развожу руки: смотри, какой огромный пирог испекла для тебя мать!

Мина упрямо качает головой. Я начинаю всерьез тревожиться: еще двадцать минут — и отцовская лодка прошуршит днищем о песок.

Вдруг меня осеняет. Из моего кармана появляется на свет монета: один евро, тот самый, который вручил мне старый Персакис. Глаза сестры загораются жадностью.

Я кладу монету в ее ладонь. Показываю на солнце и в сторону Дарсоса. Мина отлично понимает, что я имею в виду: если ты поторопишься, еще успеешь в магазин и сможешь купить там самый большой чупа-чупс.

Ей запрещено бывать в деревне. Но Мина знает, что я ее не выдам. Ведь не рассказала же я отцу, что она утащила велосипед русской, пыталась кататься на нем и в конце концов бросила в кустах!

Зажав евро в кулаке, сестра со всех ног кидается прочь. Магазин давно закрыт, но у Мины останется монета. Купит себе что-нибудь завтра.

Память меня не подвела. Русская действительно лежит с кляпом, и когда я вытаскиваю грязную тряпку, жадно хватает воздух. У нее онемели мышцы, некоторое время она даже не может сомкнуть губ. Я сковываю ей руки впереди. Не забудь я сделать это сразу, она вытащила бы кляп сама и мне не пришлось бы рисковать, пробираясь сюда вечером.

Женщина пытается что-то сказать. У нее не получается, да это и не важно: наверняка очередное нытье и просьбы отпустить ее.

Но когда я уже закидываю рюкзак на плечи, она все-таки ухитряется выдавить из своего распухшего рта несколько слов. Я оборачиваюсь к ней и не могу скрыть удивления.

Она говорит: «Ты не похожа на него».

Греция, 2016

Макар выскочил из такси, затормозившего перед отелем, с неприятным ощущением, что приехал слишком поздно. Но менеджер в ответ на его вопрос кивнул в сторону дивана. Рядом с ним стояли три чемодана, возле которых топтался рум-бой.

«Успел», — подумал Илюшин.

Не то чтобы это имело большое значение. Но он привык удовлетворять свое любопытство. Вопросы, на которые он не получил ответа, ныли, как больной зуб, и эта боль могла длиться годами.

Илюшин взбежал на второй этаж и едва не сшиб красивую молодую гречанку, выходившую из номера Синекольского. На плече у нее висела спортивная сумка. Дмитрий стоял в дверях с переноской в руках.

— На пару минут, — сказал Макар, наступая на него и вынуждая зайти внутрь.

— Пошел ты! — Синекольский оттолкнул его. — Меня такси ждет. Вы, два урода…

— Ольгу убили, — прервал его Илюшин.

Дмитрий медленно опустил на пол переноску. Изнутри тихо заскулили. Он стоял и смотрел на Макара, и с лицом его творилось что-то странное: оно разъезжалось на две полумаски; губы подергивались в тщетной попытке что-то сказать, а верхняя часть окаменела, перекосившись, и один глаз остался прищуренным, а второй раскрылся так широко, словно пытался охватить все, что когда-либо происходило.

— Доказать это я не могу, — устало сказал Илюшин. — Тело мы не найдем. Если только он не полный идиот, а не похоже, чтобы это было так. Наверняка вывез ее на своей лодке в открытое море и там сбросил в воду. С грузом, чтобы труп не всплыл.

В переноске царапалась и скулила собака. Макар придвинул стул и сел. Гречанка что-то требовательно сказала и, не дождавшись ответа, исчезла.

— У меня было ничем не подкрепленное подозрение, что к исчезновению Ольги имеет отношение старый грек, который живет в доме напротив отеля, — сказал Макар. — Теперь я уверен, что так и есть. Он переправляет нелегальных иммигрантов на континент. У него моторка на двадцать человек и крытый фургон, в котором он привозит их сюда, в Калликратию. Ольга узнала об этом. У нее был мощный бинокль, подарок мужа. Она встала рано утром, навела бинокль на дом рыбака, и, судя по всему, заметила что-то из ряда вон выходящее. Может быть, кого-то убивали. Не знаю. Как бы там ни было, она схватила велосипед и поехала к мысу, никому не сказав ни слова. Мы его нашли потом в кустах неподалеку. Велосипед.