Дик & Феликс Фрэнсис - Ноздря в ноздрю

— А как эти люди узнали, что у нее есть ключ? — спросил я.

— Я ее спросила. Они и не знали. Просто посту­чали и поинтересовались, известно ли ей, где я на­хожусь. Она, в свою очередь, поинтересовалась, а зачем я им понадобилась, вот они и сказали что-то об утечке. Тогда она сама и упомянула про ключ. Кстати, у нее в квартире они ничего проверять не стали.

— Тогда мы можем предположить, что мистер Комаров был одним из них или, по крайней мере, послал их к тебе на квартиру, если не приходил сам. Хотелось бы знать, кто был второй.

К тому времени, когда мы добрались до Ист-Хендреда, сломанная кисть снова разболелась, а гла­за у меня слипались от усталости. На шоссе я боль­ше смотрел в зеркало заднего обзора, чем вперед, а Каролина заснула, хотя и обещала не спать. Всю до­рогу от Лондона я то прибавлял скорость, то сбра­сывал ее, в Ридинге даже съехал с автострады и со­вершил два круга почета по транспортной развязке, чтобы убедиться, что никто нас не преследует.

Я разбудил Каролину на подъезде к городку, и Тоби вышел нас встречать, как только гравий подъ­ездной дорожки затрещал под колесами «Мондео». Странное это ощущение — возвращаться в родной дом, где прошло детство, чтобы найти, что живут в нем брат с семьей, а не родители. Может, поэтому мы с Тоби так редко виделись.

— Тоби, — я вышел из машины, — хочу позна­комить тебя с Каролиной. Каролиной Эстон.

Она обменялись рукопожатием.

— Вы так похожи. — Каролина переводила взгляд с меня на Тоби.

— Нет, не похожи. — Я притворно оскорбил­ся. — Он гораздо старше.

— И более известный, — рассмеялся Тоби. Об­нял меня за плечо. — Пошли, маленький брат.

Встретил он меня, как и всегда, тепло.

Я прошел в знакомую дверь, в холле ждала Сал­ли. Мы поцеловались, щека к щеке. Чисто фор­мально.

— Салли, как приятно тебя видеть. Это Каро­лина.

Они улыбнулись друг дружке, и Салли, женщина хорошо воспитанная, наклонилась для поцелуя.

— Макс, как я рада. — Чему она радовалась, я не понял. То ли нашему приезду, то ли красоте Каро­лины. Да меня это и не интересовало. Главное, мы не ссорились. — Мне очень жаль, что так вышло с твоим домом, — говорила она почти искренне. — И с твоей рукой. — Она посмотрела на край гипса, торчащего из рукава. Я ей благодарно улыбнулся. По телефону сказал Тоби, что у меня сломано запя­стье, но в подробности не вдавался.

— А где дети? — Я огляделся.

— Разумеется, в школе, — ответила Салли. — Филиппе, нашей младшенькой, уже шесть.

— Что ты говоришь? — Похоже, я очень уж дав­но не заезжал сюда. В прошлый раз моя племянница только-только научилась ходить.

— Полагаю, вы хотели бы пару часиков отдох­нуть, — прервал Тоби неловкую паузу. Позвонив из аэропорта, я объяснил ему, что в полете мы оба практически не спали.

— Точно, — улыбнулась ему Каролина. — Хотим.

Наверху я заглянул в комнату, где провел восем­надцать лет жизни. Она практически не изменилась. В ней теперь хозяйничал мой старший племянник, как следовало из таблички на двери: «КОМНАТА ДЖЕКА». Кровать стояла на том же месте, как и ко­мод в углу. Сразу вспомнились детство, счастливые годы, проведенные в этом доме, юношеская уверен­ность в том, что ничего плохого случиться не может. Утопия эта длилась до того момента, как груженный кирпичом трейлер разрушил чары.

Каролина и я сразу улеглись в кровать и заснули в спальне для гостей.

Пару часов я просыпался и засыпал вновь, но потом боль в руке окончательно разбудила меня. Ти­хонько одевшись, я оставил Каролину спать, а сам в носках спустился вниз и уже там надел туфли. Тоби нашел в его кабинете. Встал в дверях и молча на­блюдал, как он изучает «Календарь скачек». Мой отец проделывал то же самое изо дня в день. В ска­ковом мире «Календарь скачек» — библия для тре­неров, позволяющая определить условия, в которых будут проходить те или иные скачки, и решить, куда ставить своих лошадей. В дни моего отца это был большущий лист желтой бумаги, который приходил по почте каждую неделю и расстилался на столе для многочасового изучения. Теперь Тоби держал перед собой журнал из белой бумаги с синими буквами, но суть от этого не менялась. Однако компьютеры на­ступали, и я полагал, что очень скоро и эта бумаж­ная версия канет в Лету.

— Привет. — Тоби поднял голову. — Спалось хо­рошо?

— Не очень. — Я поднял загипсованную руку. — Чертовски неудобная штука.

— Как это случилось? — Тоби вновь перевел взгляд на календарь.

— Не успел достаточно быстро убрать руку.