Питер Мэй - Поджигатель

В памяти детектива возникла картина июньских дней 1989 года, щеки Ли вновь обожгло слезами пережитого стыда за собственное бессилие, страха за будущее родины.

— Но сейчас я вижу нечто совершенно иное. Я вижу новостройки, довольные лица людей, слышу звон монет в их карманах, радостный смех детишек. И тогда я перевожу взгляд на бывший Советский Союз, на Югославию: экономика в руинах, продовольствия не хватает, повсюду вспышки эпидемий. Я вижу войну, рост преступности, смерть на улицах городов. В Китае найдется очень немного таких, кто променял бы то, что они имеют, на пресловутые свободы. Вам может не нравиться коммунизм — Запад по-прежнему находится в плену у предрассудков, — но китайцам он принес стабильность и достаток. За всю свою историю мы никогда еще не были такими счастливыми, здоровыми и богатыми.

Джип свернул на Восточную Чан'аньцзе, площадь осталась где-то позади. Маргарет оглянулась, пытаясь представить выползающую на Тяньаньмэнь колонну танков, пятящихся студентов. Она хорошо помнила выпуски теленовостей: перед танком стоит паренек, надеясь остановить тяжелую махину своим щупленьким телом; водитель хочет его объехать, но задевает, и молодой человек оказывается под гусеницами. Сколько же тогда было пролито крови и слез! Внимая страстному голосу Ли, Маргарет впервые осознала трагическую двойственность событий в Пекине 1989-го. Видимо, боль в душах китайцев была еще слишком сильна, и неизвестно, как подобная беда отразилась бы на душах жителей США. Борьба американского общества за гражданские права, жестокость его армии во Вьетнаме раскололи страну, и лишь тридцать лет спустя некоторые раны начали зарубцовываться. Некоторые, не все.

Она потрясла головой:

— Глупо. Глупо! Мы сейчас заняты тем, что предшествует настоящей войне. Мы спорим о том, какие мы разные. Но ведь только различия делают каждого человека… — нужное слово нашлось не сразу, — уникальным.

Ли Янь молчал. Пронесшийся по проспекту Цзяньгомэнь джип миновал стеклянный утес Центра международной торговли и по широкому пандусу поднялся на Третье кольцо.

— Куда мы? — спросила Маргарет; конечная точка ее не интересовала, она хотела услышать хотя бы звук.

— К «Хард рок кафе», — бросил Ли.

Разговор не снял напряжения.

Знаменитое кафе находилось чуть в стороне от восточного участка Третьего кольца. С крыши здания над входом нависала кабина ярко-красного «шевроле», задние крылья которого напоминали два акульих плавника — такой была в США мода далеких 50-х. У прохожего складывалось впечатление, что автомобиль рухнул с вершины соседнего небоскреба. Сбоку от кабины вращался огромный синий шар с эмблемой заведения. Выложенная плиткой дорожка для посетителей проходила мимо монументальной, не менее трех метров высотой, гитары. Следуя за Ли Янем, Маргарет осторожно поднялась по черно-красным ступеням: прикоснуться к поручню из сияющей меди она боялась. Плакат над дверями строго предупреждал: «Вход с наркотиками и ядерным оружием запрещен». На протяжении последней четверти часа оба не произнесли ни слова.

Зал ресторана был полон. Одетые в черные джинсы и изумрудного цвета рубашки официанты деловито разносили заказы. Большую часть гостей составляла пекинская золотая молодежь, два или три столика занимали туристы, у окна обедала компания бизнесменов.

Обменявшись парой негромких фраз с юной официанткой, Ли Янь направился в самый дальний угол зала. Маргарет шагала за ним, злясь на себя: «Какого черта я здесь потеряла?» За столом, к которому они приближались, расположились четверо мужчин — молодые, безукоризненно одетые, с короткой стрижкой и аккуратным маникюром. Эти четверо вовсе не походили на тех китайцев, что Маргарет уже привыкла видеть на улицах. Внешний вид мужчин кричал о богатстве. С внезапным появлением детектива беседа за столом оборвалась, один из лощеных джентльменов захлопнул панель сотового телефона. Человек, сидевший спиной к стене, обнажил в хищной улыбке фарфоровые зубы, и Маргарет внезапно поняла: он не так молод, как кажется, — ему, пожалуй, уже под сорок. Судя по почтительности, с какой обращались к нему трое других, это был тот, кого Ли Янь называл Иглой. Вполне может статься, что он акула наркобизнеса, подумала Маргарет. Но колоться такой господин не будет.

— Так-так, — протянул Игла, сохраняя на лице улыбку. — Мистер Ли Янь собственной персоной, наш друг-коп! Ходят слухи, приятель, отвоем повышении. Поздравляю! — Он протянул детективу руку, однако Ли решил обойтись без рукопожатия.