-- Увидишь еще... Знаешь, валим отсюда, -- посмотрела наверх Ольга. -- С места мне не сойти, если эта стерва уже ментам не настучала...
Они вышли из подъезда, попетляли по улицам, разок шарахнулись от милицейской патрульной машины, хотя ее, скорее всего, и бояться-то не надо было, и, не садясь в полупустой рейсовый автобус, пешком пошли в сторону поселка "Двенадцатой-бис".
-- Жалко, что Слона в городе нету, -- сплюнула Ольга прямо под ноги, на грязный жирный асфальт, и полезла в карман джинсовой куртки за сигаретами.
-- Какого слона? -- не поняла Ирина, почему-то подумав о том, что ведь действительно в Горняцке нет ни одного слона -- хотя бы потому, что нет зоопарка.
-- Кликуха у него такая -- Слон, -- щелкнув непослушной зажигалкой, наконец-то затянулась "Примой" Ольга и тут же закашлялась. -- Вот гады! С тряпок они, что ли, табак нарезают? Жжет как слезоточивый газ!.. Слон -это мой парень... ну, которого бабка застучала, что он себе новую завел... Нет его, гадство, по курортам заграничным катается, шкуру воровскую греет. С этой!.. -- сплюнула она яростнее и размазала сигарету о некрашеные доски забора. -- А Слон бы точно твоего невидимку нашел. Он же -- вор в законе...
-- Настоящий? -- с испугом спросила Ирина.
-- Самый что ни на есть!.. Его, правда, на сходке короновали, когда я уже срок тянула. Их во всем Горняцке всего два. А в стране... ну, не больше трех сотен...
-- А откуда ты это знаешь? -- впервые со времени побега испугалась Ольги Ирина.
-- Откуда-откуда? От верблюда! Знаю, потому что сама в этом кручусь. Я, может, со временем тоже вором в законе стану...
-- А разве среди женщин они есть?
-- Да вроде нету. Ну и что? Космонавты-женщины ж есть, депутаты есть, а почему бы и тут не быть? Знаешь, -- остановилась Ольга. -- Вот тот хмырь мне не нравится, -- показала она на одинокую фигурку на улице в сгущающихся осенних сумерках. -- Давай за подстанцией укроемся...
7
Мимо этой подстанции, выложенной из белого кирпича, он в детстве проходил столько раз, что и замечать ее перестал. Останови через сотню шагов, спроси: "А не снесли ли ее?" -- и не вспомнит он.
Так же не заметил Мезенцев подстанцию и на этот раз. Прошел мимо нее и направился вдоль заборов по спасительной дорожке из годами утрамбовывавшейся смеси жужелицы и угольной породы.
Мимо калитки, к которой он подошел, Мезенцев тоже ходил сотни раз. Даже, если не изменяет память, несколько раз видел во дворе играющуюся в песочнице девочку с длинным смешным носиком. Но это было так давно, в какой-то иной, отрезанной семью годами службы, отслоенной иными впечатлениями жизни, что он уже и не верил этим воспоминаниям.
Вот не верил, а когда постучал ногой по калитке, то почему-то представил, что сейчас из двери дома вынырнет та самая длинноносая, как Буратино, и такая же худющая, как Буратино, девчонка. А на пороге появилось странное карликовое создание, так плотно с головы до ног закутанное в коричневый платок, что Мезенцев и не понял, лицом оно вышло к нему или затылком.
-- Чаво надоть? -- прохрипело создание и выпростало из-под платка на живот кисти рук, такие жилистые и такие загорело-сморщенные, словно и не руки это были, а древесные сучья.
-- У меня к Ольге дело, -- сымитировал блатного небрежно-презрительной манерой голоса Мезенцев. -- По старой дружбе...
Создание прохромало поближе, прожгло Мезенцева взглядом из выцветших влажных глаз, видневшихся в единственной щели платка, и с неожиданной грубостью ответило:
-- Врешь ты, милок. Чавой-то я такого дружбана за Ольгой не припомню...
-- А вы -- ее бабушка? -- совершенно забыв о блатном тоне, вежливо спросил Мезенцев.
-- А ты -- мент, -- вдруг прохрипела она с радостью. -- По харе вижу -- мент...
-- Ну почему же? -- густо покраснел он. -- Я -- морской пехотинец, офицер...
-- Дак у тебя, милок, на лбу написано, што ты -- мент, -- крякнула бабка и схватила прислоненную к лавке кочергу. -- А ну вали отседова, пес легавый! Чаво вынюхиваешь?! Ольку тебе надоть?! Сбегла Олька от вас, извергов, не найдете вы ее, не найдете! Унесло ее ветрушком в дальние края! -- и свободной от кочережки рукой скрутила маленькую сухонькую дульку.
-- Ладно врать-то! -- осадил ее Мезенцев, безразлично глядя на кулачок бабульки, из которого смешным червячком торчал большой палец. -Небось в доме прячешь?
-- А ты сунься! -- Дулька исчезла. Бабулька ухватила кочергу уже двумя руками и вызывающе занесла ее над головой. -- Я так ахну, что душа отлетит!
-- Ну, смотри, мать, -- огляделся по сторонам Мезенцев. Не очень-то ему хотелось, чтобы в его родном поселке хоть кто-то увидел эту сцену или услышал их дурацкий разговор. -- Не хочешь мне помочь -- хуже внучке сделаешь, -- и пошел дальше по улице, словно и не рвался он вовнутрь дома Забельской, а просто на секунду задержался у ее калитки.
Читать дальше