Любовь Романова - Шутник

— А что у нас с конкурентами? — спросил он Кешу, чтобы отгородиться разговором от удушливых размышлений.

— Плохо. Пока один, но серьезный. Уже год подкармливает округ продуктовыми пайками и балует экскурсиями по святым местам. Собирает по два-три автобуса бабулек и везет в монастыри. За одно, пачки макарон раздает, ну и буклетики благотворительного фонда имени себя подсовывает. Грамотно работает. И бюджет у него будь здоров.

— Кто же этот благодетель?

— Седых. Строитель. Зять нашего губернатора… Ты чего? — заволновался Кеша, заметив краем своего бесподобного глаза, как изменилось лицо Влада.

— Ничего. Просто только что ты помог мне собрать одну из сторон кубика Рубика.

Части мозаики заполнили пустоты, сделав картину гораздо более осмысленной. Выходит, уже год как Седых вкладывается в свое грядущее депутатство. При его финансовом и административном ресурсах вероятность победы стремится к бесконечности. Наверняка, Севка до последних дней был абсолютно уверен, что мандат у него в кармане, и тут вдруг такой пердимонокль в виде писем с того света. Писем, которые намекают на скверную историю десятилетней давности. Естественно, Седой в поисках нарушителя своего душевного равновесия рванул в квартиру Левы, а там Влад. Весь город знает о его дружбе со Швебельманом, и владелец строительной компании сделал простой вывод: все это происки предвыборного штаба основного конкурента.

Нет, ну надо же было вляпаться в это… Влад попытался подобрать подходящую субстанцию, но на ум не пришло ничего кроме свежей коровьей мины. Ее остатки на кроссовках наполняли салон Лексуса неповторимым ароматом среднерусской деревни. А еще неожиданно вспомнилось, как Севка три года подряд, с пятого по восьмой класс, упрямо доставал тщедушного ботаника — Сашку Прокопенко. И за что? За дерзкую фразу, брошенную в приливе мальчишеской храбрости. Несчастному пацану пришлось долго расплачиваться хронически разбитым носом и тычками на переменах. Вывод очевиден: придется очень сильно постараться, чтобы снять со своего хвоста двух симпатичных обезьянок в черном Блейзере.

— Приехали. Освобождай карету.

Влад вылез из машины перед шестнадцатиэтажной свечкой. Верхняя ее половина, начиная с восьмого этажа, была выкрашена в оранжевый цвет, все остальное — в тона выцветшей фуксии. Но самое сильное впечатление производили балконы — бетонные трубы с круглыми дырками, придававшие высотке сходство с гигантским термитником. Возможно, в одной из квартир этого порождения воспаленного сознания местного архитектора обитал загадочный отец Влас.

— Влад, — окликнул его Кеша, — Ты, если что, звони. Подъеду с ребятами из СБ.

— Договорились, — кинул Влад и зашагал к разноцветной многоэтажке.

— Кто? — осторожно спросили за металлической дверью, аккуратно обитой дерматином под коричневого крокодила.

— Кот в кимоно! — гаркнул Влад и состроил в глазок злобную рожу. — Совсем охренели? У меня в ванной потоп! Давно потолок не красили?

Дверь ответила торопливым лязгом замка. Из-за нее выглянула возмущенная физиономия хозяина квартиры.

Владу хватило одного взгляда, чтобы узнать его. Глубокая, словно каньон в штате Аризона, вертикальная борозда, пересекавшая высокий благодаря залысинам лоб, не оставляла шансов на ошибку. Никакой бороды и смоляных кудрей у отца Власа не оказалось и в помине. Как и подозревал Влад, их наличию хлипкий мужичок лет тридцати был обязан «Фотошопу» — великому магу и волшебнику. Сходства с Григорием Распутиным тоже не наблюдалось, скорее — с креветками, которые жили в аквариуме Кеши Швебельмана. Это были мелкие, лупоглазые твари, быстро перебиравшие тонкими лапками, словно катали перед собой невидимые мячики.

— Перепутько?

— Ну! А что?

— Поговорить надо! — не дожидаясь реакции на свои слова, Влад резко толкнул дверь и оказался в грязной прихожей.

— Ты кто такой? Сейчас милицию позову! — боязливо возмутился мужичок.

— Позовешь-позовешь, Алексей Васильевич. Только сначала расскажешь мне про свои художества в сети. Отец Влас, блин…

Услышав свой виртуальный псевдоним, хозяин квартиры сразу просветлел, выпрямился и даже придал невзрачному лицу благообразное выражение.

— А что вы, собственно, хотите узнать?

— Хочу узнать, что значит весь этот цирк?

За спиной сетевого проповедника позорным пятном маячил дверной проем, открывавший вид на чудовищный бардак в комнате — мешанину из постельного белья, мятой одежды, видеодисков, старых газет и пустых упаковок из-под чипсов. Отец Влас не отличался чистоплотностью. При этом эго квартира производила впечатление вполне сытой жизни. На полу под слоем грязи угадывался дорогой паркет, а в зале тускло сияла величественная панель домашнего кинотеатра.