Том Клэнси - Реальная угроза

Слова президента не понравились министру юстиции, но он все-таки согласно кивнул. Президент повернулся к Муру и Риттеру

- Отныне мы снимаем перчатки, и драка будет вестись голыми руками. Я только что продиктовал обычное негодующее заявление, которое будет передано моим пресс-секретарем. Это, однако, ничего не значит. Мы снимаем перчатки. Ваша задача заключается в том, чтобы разработать план. Мне нужно, чтобы эти мерзавцы понесли серьезный урон. Впредь мы не станем заниматься глупостями вроде тех, что собирались сделать раньше, - дать им понять серьезность наших намерений. Они должны осознать это независимо от того, позвонит у них телефон или нет. Мистер Риттер, вам дается лицензия на право охоты без всяких ограничений добытой дичи. Это достаточно ясно?

- Да, сэр, - ответил заместитель директора ЦРУ по оперативным вопросам. На самом деле слова президента не прояснили сути задачи. Он ни разу не употребил слова "убить", и это будет зарегистрировано на магнитофонах, несомненно включенных где-то в этой комнате. Но существуют вещи, которые не принято делать, и одной из них было то, что нельзя заставить президента говорить четко и ясно, когда он стремится к тому, чтобы избежать четкости и ясности.

- Найдите свободный коттедж и разработайте там план действий. Питер, прошу вас остаться со мной на некоторое время. - И эта просьба была легкообъяснимой: министр юстиции, согласившись с желанием президента "предпринять что-то", не должен знать, что конкретно будет предпринято Адмирал Каттер, лучше других знакомый с Кэмп-Дэвидом, повел двух руководителей ЦРУ в один из гостевых коттеджей. Поскольку он шел впереди, Мур и Риттер не видели удовлетворенной улыбки на его лице.

Райан приехал в Лэнгли в собственном автомобиле, едва начав отвыкать от этой привычки. Когда Джек вышел из лифта, в коридоре его ждал старший дежурный офицер по разведывательному управлению. Для доклада потребовалось целых четыре минуты, после чего Райан оказался за столом в своем кабинете, не зная, что предпринять. Это чувство было для него странным. Теперь ему было известно все, что знало американское правительство относительно убийства его представителей, - немногим больше того, что он слышал по радио по пути в Лэнгли, хотя теперь он знал имена тех, кого раньше именовали "неназванными источниками". Иногда это было важно, но не в данном случае. И тут же ему стало известно, что директор ЦРУ и заместитель директора по оперативным вопросам находятся в Кэмп-Дэвиде, где совещаются с президентом.

Но почему не пригласили меня? - неожиданно для себя подумал Райан.

Разумеется, этот вопрос должен был возникнуть у него сразу же, но он еще не вошел в роль одного из ведущих руководителей. Объяснение было очевидным. Не хотели, чтобы он знал, о чем идет разговор, - но ведь это значит, что какие-то действия уже ведутся, не так ли? А если это так, то какие? И в течение какого времени?

В полдень следующего дня транспортный самолет ВВС С-141 В "Старлифтер" совершил посадку в международном аэропорту "Эльдорадо". Подобной охраны не видели со дня похорон Анвара Садата. Над головой кружили вертолеты, ощетинившиеся стволами пулеметов Танки и бронетранспортеры объяли аэропорт железным кольцом, направив орудия в сторону от аэропорта. Целый батальон десантников оцепил "Эльдорадо", закрытый за три часа до приземления "Старлифтера". В это число охранников не входил почетный караул, конечно, и все его участники испытывали чувство, но почет и гордость украли у них, лишили армию и весь народ... Эти...

Кардинал Эстебан Вальдес, сопровождаемый главным раввином небольшой еврейской общины Боготы, произнес молитву у гробов. От имени американского правительства на церемонии присутствовал вице-президент, и офицеры колумбийской армии подняли и понесли закрытые гробы к самолету, где их приняли американские солдаты из всех родов войск. Прозвучали обычные стандартные речи, и наиболее красноречивым было короткое выступление министра юстиции Колумбии, который говорил, не стыдясь слез, катившихся по щекам, о своем друге и университетском товарище. Вице-президент поднялся в свой самолет, который тут же взлетел, и за ним последовал огромный транспортный "Локхид".

Заявление президента было уже сделано. В нем говорилось о решимости исполнительной власти следовать но пути законности, которому Эмиль Джейкобс посвятил свою жизнь. Но это заявление показалось таким же бессодержательным, каким разреженным был воздух Эльдорадо, даже для тех, кто не разбирался в политике.