Роман Ким - Кобра под подушкой

— Не ужа, а кобру, — сказал Пимброк.

— Это деталь. Мухин выразил удивление, почему в его номере такой беспорядок. Управляющий объяснил ему, что какой-то пьяный подобрал ключи и влез в номер, но после выдворения пьяного решили не трогать ничего, чтобы не было путаницы. Пьяный размахивал какими-то бумажками, возможно, что он их обронил в номере. Так объяснили Мухину. Поверил он или нет, пока неизвестно. Итак, желаю вам всяких удач. — Он неожиданно улыбнулся, но сразу же сделал серьезное лицо. — Надеюсь, что фортуна больше не будет подставлять вам ножку. Очень взбалмошная девица. Прощайте.

Выяснилось, что самолет из Тираны опоздает примерно на полтора часа — прибудет в полдень. Возвращаться в город не имело смысла — Мухин решил остаться в аэропорту.

Его окликнул американский профессор-славист, который приехал провожать советского ученого, едущего на научный конгресс в Бостон. Мухин пошел с профессором в зал ожидания для иностранных пассажиров. Вскоре приехал советский ученый с группой провожающих. Американец вместе со всеми пошел к самолету.

Мухин прошел в буфет. Вскоре туда вошла группа иностранцев. Один из них — коренастый, седой, с круглым румяным лицом — подошел к буфетной стойке и показал на сигареты. Продавщица никак не могла втолковать ему с помощью жестов, что он должен дать еще 23 копейки, тогда она даст ему сдачу — ровно 14 рублей. Мухин решил помочь им. Но, взглянув на иностранца, он округлил глаза и замер в неожиданности. Иностранец всплеснул руками.

— Мистер Пимброк! Мистер Мухин! — крикнули они одновременно и стали хлопать друг друга по плечу.

Мухин взял две чашки кофе, они сели за столик. Оказывается, Пимброк вчера прилетел из Дели, переночевал в «Метрополе», а сейчас должен направиться в Копенгаген. Мухин сказал, что он встречает друга, возвращающегося из Аддис-Абебы.

После обмена комплиментами — оба похвалили друг друга за отличный вид — Мухин сказал, что он с удовольствием прочитал последний детективный роман Пимброка, где разоблачаются фабриканты оружия, связанные с заправилами газетного концерна и совершающие разные преступления. Мухин также похвалил документальную повесть Пимброка, в которой говорится о махинациях английской разведки в Египте в годы последней войны.

Пимброк улыбнулся и, прищурив глаза, сказал:

— Я рассказал откровенно о некоторых делах, к которым был причастен. Вы можете сделать то же самое. Теперь все это уже отошло в область истории. Можно предать гласности…

— Что именно?

— То, чем вы занимались во время войны. В Африке и Лондоне.

— Я был корреспондентом.

— Это для вида. А на самом деле…

Мухин рассмеялся.

— Ах, вот вы о чем.

Пимброк заглянул Мухину в глаза и подмигнул.

— Я уже давно снял маску. И вы тоже можете сделать это. Дело прошлое…

— Вы и Эймз были на секретной службе, — сказал Мухин. — Я знал это. Но что касается меня, то я был журналистом, и только. Так же, как и теперь. А вы меня считали чем-то вроде «советского Лоуренса»…

Пимброк сделал удивленное лицо.

— Неужели вы не имели отношения к разведке? Война уже давно кончилась. Теперь уже нет необходимости камуфлировать себя.

— Я говорю совершенно искренне. Вы зря тратили на меня столько времени и усилий — не спускали с меня глаз, обнюхивали и ощупывали со всех сторон…

Пимброк кивнул головой.

— Да, мы были приставлены к вам. Правда, я иногда сомневался в том, что вы агент, но старался отгонять эти сомнения.

— И эта очаровательная американочка… Лилиан Уэстмор… тоже была приставлена ко мне. Только не знаю, от кого — от вас или от американской разведки…

— Кто? Лилиан? — Пимброк откинулся на спинку стула и расхохотался. Потом вытащил платок и вытер глаза. — Вы зря подозреваете ее. Она не имела никакого отношения к этим делам. Поверьте мне.

— Вы оба тогда внезапно исчезли, даже не попрощавшись. Лилиан очень удивилась. А потом вы с ней встречались?

— Да. И теперь видимся.

— Передайте ей сердечный, — Мухин привстал, приложив руку к груди, — самый искренний и сердечный привет. Она так же красива?

— Да. Она самая красивая женщина на свете.

— Помню, как я танцевал с ней… Она была очень милой девушкой. Что она сейчас делает?

— Преподает русский язык в одном институте. Она ведь с тех пор все время занималась Россией, стала специалисткой.

Мухин покачал головой.

— Значит, я зря подозревал ее. Она мне очень нравилась, и я очень сожалел, что она — агент разведки. Где она живет?