Роман Ким: Школа призраков

Никогда не забуду нашей прощальной беседы в ту тихую летнюю ночь в машине недалеко от мотеля, в котором повесился филиппинский морской атташе. Вы дали мне последние указания, предупредили обо всем и процитировали слова одного из персонажей Джона Баккана, вашего любимого писателя: «Впереди дни и ночи в полном одиночестве и в постоянном напряжении, подтачивающем нервы. Подобно одежде, тебя будет облекать смертельная опасность. Страшная работа, слишком бесчеловечная для человека».

Вы произнесли эти фразы с какой-то особой, я бы сказал, пророческой интонацией — они до сих пор звучат в моих ушах.

Затем вы сказали:

«Первое донесение пришлешь только тогда, когда твое учение вступит в финальную фазу. А до этого накапливай наблюдения и впечатления и ни в коем случае не торопись с выводами. Пиши донесения не в виде сухих официальных отчетов, они мне осточертели, а в форме писем самому близкому человеку, от которого нет никаких тайн, — в самой непринужденной манере, изливая на бумагу все, что в голове и на сердце. Пусть твои писания напоминают скорей беллетристические фрагменты, чем деловые доклады. Только смотри, ничего не выдумывай. Помни, ты посвящен в дело, теперь ты не простой смертный, а призрак. А первое правило призрака — не врать. Нарушишь этот запрет — не жди пощады. Донесения пиши симпатическими чернилами, наиболее деликатные места зашифровывай по системе де Виженера. Да хранит тебя небо!»

На прощанье вы подарили мне засушенную лапку хамелеона. Я берегу как зеницу ока этот амулет.

С той ночи, открывшей новую главу моей жизни, прошло ровно восемь месяцев. Выполняю ваш приказ — посылаю первое донесение.

Мое появление здесь не вызвало никаких подозрений — все прошло гладко. Рекомендательные письма, которыми меня снабдили, действовали в Стамбуле, Каире и Джидде безотказно, как идеальные отмычки, и вообще придуманная вами моя биография оказалась безупречной.

В Джидде мной занимался Тициан, он подверг меня нескольким тестам и перебросил сюда — устроил на работу в библиотеке христианского союза молодых людей. Под прикрытием этой работы я стал заниматься в школе. Никогда не думал, что так быстро привыкну к африканскому климату.

Занятия в школе идут к концу. Скоро я поступлю в распоряжение Командора — так мы именуем начальника школы. Я вспомнил ваши слова, когда увидел его впервые: он произвел на меня такое же впечатление, какое, наверное, производил на ацтеков грозный Уицилпочтли.

Все студенты нашей школы делятся на команды. Сколько их, не знаю. Каждая находится в ведении того или иного профессора. Сколько их, тоже не знаю.

Наша команда подчинена профессору Веласкесу, состоит из восьми человек, разбитых на четыре пары. Я в паре с Даню, мы живем, учимся и действуем вместе (он довольно прилично говорит по-итальянски и по-испански, по-английски хуже).

Даню прибыл сюда за месяц до начала занятий и уже успел узнать кое-что (например, о том, что большинство студентов — из арабских стран и Черной Африки, выходцы из респектабельных фамилий, окончившие европейские учебные заведения).

Я быстро подружился с этим приветливым, стройным юношей из народности галла. Уголки его губ слегка загнуты вверх, и кажется, что он постоянно улыбается.

Он сообщил, что Веласкес будет преподавать нам искусство общения, одну из главных дисциплин (о всей программе школы я не буду говорить, она вам известна). Родом наш профессор из Канады, по специальности психолог, автор монографий о воздействии рекламы на психику человека и об особых методах изучения эмоциональной сферы человека. Настоящая фамилия профессора французская, он потомок знатных гугенотов.

Мы начали заниматься в загородном доме в лесу за сейсмологической станцией. В этом просторном одноэтажном доме, окруженном оградой из высоких кактусов, раньше жили члены энтомологической экспедиции из Бразилии.

Профессор мне понравился — невысокого роста, легкий в движениях, говорит быстро и энергично, жестикулируя, как фехтовальщик. Лицо тонкое, породистое, эффектная шевелюра с проседью, торчащие усики и изящная эспаньолка.

В вводной лекции он объяснил, чему будет учить нас.

Люди общаются между собой и в ходе этого общения добиваются поставленной ими цели, уговаривая других, подчиняя их своей воле и навязывая им свои желания.