Алексей Хапров - Наследник

— Ты не возражаешь, если я разведу здесь небольшой костерчик? — хищно сузив глаза, спросил он.

Мой лоб покрыла ледяная испарина. Я нервно сглотнул слюну.

— Что, боязно?

Я молчал.

— Сгореть заживо — это тебе не хоп, и сразу на небесах, — продолжил мой бывший шеф, не дождавшись моего ответа. — Здесь придется помучиться. Зато узнаешь, что такое ад.

Он вскинул канистру и принялся поливать пол ее содержимым. В мои ноздри ударил едкий запах бензина.

— Жаль, не услышу, как ты будешь орать, — посетовал Баруздин. — Твоя предсмертная ария доставила бы мне райское наслаждение. Лучше бы ты не становился у меня поперек пути.

— Я счастлив, что мне удалось спасти жизнь этого ребенка, — негромко, но твердо произнес я, дерзко глядя ему в глаза. — Пусть даже и такой ценой.

Мой бывший шеф выпрямился. На его скулах заиграли желваки. Он отшвырнул пустую канистру в сторону, с бешенством посмотрел на меня и, тяжело дыша, отчеканил, выставив перед собой указательный палец:

— В этом вся твоя примитивная суть!

Он достал из кармана коробок, зажег спичку и бросил ее вниз. На полу заиграли язычки пламени. Метнув в меня испепеляющий взгляд, он вышел из комнаты, яростно захлопнув за собой дверь.

Над проемом обвалился кусок штукатурки.

— Прощай! — донеслось до моих ушей.

— Прощай, — тихо ответил я, и стал нервно водить глазами по сторонам.

Нет такого человека, которого бы не страшила смерть. Тому, кто вознамерился мне на это возразить, я бы посоветовал сперва оказаться рядом с ней, посмотреть в ее безжалостные глаза, ощутить ее холодное дыхание. На правах побывавшего в ее костлявых руках, смею утверждать: ужас близости смерти способен сломить даже самых разудалых, разлихих храбрецов.

Огонь постепенно разгорался. Комната наполнялась дымом. Мною овладела паника. Невзирая на нестерпимую боль в боку, я стал рывками, извиваясь, точно змея, пробираться к окну. Я делал это скорее инстинктивно, чем осознанно. Ведь я прекрасно понимал, сколь мизерны мои шансы выбраться наружу. Я был крепко связан. Я был ранен. Потеря крови лишила меня сил. Каждое движение отзывалось во мне жутким головокружением. Но во мне продолжала тлеть та самая последняя искорка надежды, которая, невзирая ни на что, способна толкать вперед. А вдруг у меня все же получится?

Дым все глубже и глубже проникал в мои легкие. Я отчетливо ощущал его едкий, горьковатый привкус. Воздуха стало не хватать. Я начал задыхаться. Меня скрутил кашель. В глазах появилась резь. Из них ручьями хлынули слезы.

"Давай! — стиснув зубы, приказал себе я, неимоверным усилием воли отгоняя начавшее овладевать мною чувство обреченности. — Давай! Давай!".

Стены почернели и затрещали. Вокруг бушевал огонь. Он подбирался ко мне все ближе и ближе. Я уже чувствовал его нестерпимый жар.

Движимый отчаянием, я все же смог подобраться к окну. Перевернувшись с бока на спину, я поднял связанные ноги, и из последних сил принялся колотить ими по стеклу. Но мои удары оказались настолько слабы, что оно лишь едва подрагивало.

Осознание неизбежной гибели стало невыносимым.

Снаружи донеслись чьи-то торопливые шаги. Кто-то ворвался в дом. Я воспрял духом, и уже хотел было позвать на помощь. Но пролившийся за стеной поток яростных ругательств заставил меня прикусить язык. Это вернулся Баруздин.

Нет, не доставлю я ему удовольствие своей "предсмертной арией".

Мой бывший шеф шарахнул по окну. Послышался звон разбитого стекла. Раздался пистолетный выстрел. С улицы ответила автоматная очередь.

Я понял, что подоспела подмога. Это придало мне новых сил. Я снова принялся бить ногами по окну. Стекло треснуло. Мое лицо усыпал град осколков. Я зажмурился и замотал головой, смахивая их на пол.

Рядом с домом царила суета. Пальба не стихала.

— Живым вы меня не возьмете! Не возьмете! — яростно вопил Баруздин.

Дым тем временем заполонил все пространство. Я совершенно не мог дышать. Из-за недостатка воздуха у меня закружилась голова. В глазах стало темнеть. Я почувствовал, что начинаю покидать самого себя.

Все, что происходило дальше, я воспринимал, как нечто отдаленное, как имевшее место в каком-то другом пространстве.

Грохот… Треск… Стук… Топот… Выстрелы… Гам…

Передо мной появился свет. Я вдруг увидел себя стоявшим на дне глубокого оврага. Его песчаные склоны вздымались к самому небу. Я стал пытаться с разбега влезть на них, но всякий раз соскальзывал и падал на землю.