Алексей Хапров - Наследник

— Моли бога, чтобы все остались живы.

Мой шеф развернулся и направился к спальне. Мы с Панченко последовали за ним.

Баруздин постучал в дверь.

— Катя, ты в порядке?

Из спальни никто не отозвался.

У меня ёкнуло сердце.

— Катя? — снова постучал мой шеф.

Ни звука.

Я почувствовал, что начинаю бледнеть. Но тут из-за двери донеслось:

— Да?

Я облегченно вздохнул. У меня словно гора свалилась с плеч.

— К тебе можно зайти?

— Заходи.

Баруздин прошел к сестре. Мы с Панченко остались в коридоре.

— Ну, что же ты? — укоризненно произнес мой напарник.

Я виновато развел руками.

— Сам не пойму. Бух, и отключился.

— Вот и будет тебе "бух"! — усмехнулся Панченко. — Шеф за такие вещи не милует. Половины зарплаты как не бывало. Если вообще не уволит.

— Пусть будет, что будет, — обреченно вздохнул я. — Ты то, хоть, не спал?

— Не спал.

— Все было тихо?

— Вроде, тихо.

— Ну, дай бог.

Дверь спальни резко распахнулась.

— Айда, проверим мальца, — бросил вылетевший из нее Баруздин, едва не сбив нас с ног.

Мы взбежали на второй этаж и постучались в "детскую".

— Кто там? — раздалось в ответ.

От меня не укрылось, что в этот момент по лицу моего шефа проскользнула какая-то едва уловимая тень.

— Это мы, — подал голос я. — Пришли тебя проведать. Убедиться, что с тобой все в порядке.

Раздались шаги. Дверь открылась. Перед нами предстал Радик. Он был немного похудевшим, но не казался испуганным. Его глаза смотрели уверенно и дерзко. В них даже светилось какое-то непонятное мне торжество.

— Убедились? — спросил он, и, не дожидаясь ответа, снова захлопнул дверь.

Я перевел взгляд на Баруздина и опешил. Его взгляд выражал такое изумление, словно он никак не ожидал увидеть мальчика живым.

Почувствовав, что на него смотрят, мой шеф натужно расхохотался.

— Резвый парень! — воскликнул он.

— Наследник! — подняв указательный палец, многозначительно произнес Панченко.

— Осмотрим другие помещения, — скомандовал Баруздин.

Кладовка. Кабинет Карпычева. Моя комната. Гостевая…

Заглянув в последнюю дверь, Баруздин застыл на месте, загородив собой весь проем. Когда он, наконец, сдвинулся немного в сторону, моим глазам предстала картина, от которой у меня в жилах застыла кровь.

На стоявшем в комнате диване, заложив ногу на ногу, широко расставив руки по сторонам, и опершись о спинку, неподвижно сидел Митрофан Никитович. Его голова была откинута назад, рот широко открыт, а остекленевшие, устремленные вверх, глаза смотрели куда-то прямо перед собой.

Старик был мертв…

Если три с лишним месяца назад, по приезде в Москву, при первом своем поселении во "времянку" я был преисполнен горьких чувств по поводу чуждости и убогости ее обстановки, то теперь, после того, как я снова переступил ее порог, меня наполнило такое ощущение, будто я, после долгого отсутствия, вернулся в родной дом.

Мои родственники искренне обрадовались моему приходу.

— Надеюсь, насовсем, — улыбаясь, пожал мне руку дядя Саша.

— Не-е-е, — помотал головой я. — Пока только на выходные.

— Уходи ты с этой работы, — воскликнула тетя Клава. — Кого там теперь охранять? Эту выдру, что ли?

Я не удержался от улыбки. Сравнение для Катерины и впрямь вышло удачным. Действительно, выдра. Шерстка красивая, а вот нутро…

Тетя Клава уже открыла рот, приготовившись забросать меня кучей вопросов (слухи о внезапной и загадочной смерти известного актера ходили по всей стране, и она, конечно, не могла упустить возможность почерпнуть информацию от очевидца). Но, приглядевшись к моему измученному виду, она изменила свои намерения.

— Ладно, отдыхай. Потом все расскажешь.

Я пообедал, свалился в кровать, и проспал ни много, ни мало, а целые сутки.

Во сне мне постоянно мерещился Карпычев. Мы стояли с ним в каком-то зеркальном зале, и как будто о чем-то говорили. Причем, в зеркалах я почему-то видел только одного себя. Отображение известного актера в них отсутствовало. Карпычев о чем-то меня просил, что-то советовал, от чего-то предостерегал. Но содержимое нашей беседы молниеносно выветрилось из моей памяти, как только я открыл глаза. И сколько я ни силился, я, к своему огорчению, так и не вспомнил, что именно говорил мне покойный актер. А ведь это было нечто важное.

Откуда-то неподалеку раздавался щекочущий нервы визг ленточной пилы. Видимо, кто-то из соседей решил заняться благоустройством.