Хью Пентикост - Где снег был красным

WHERE THE SNOW WAS RED

Был второй час ночи. Во всех комнатах горел яркий свет. Человек двадцать танцевали и пели под звуки ансамбля из трех усталых музыкантов. Все смеялись, нахлобучивали друг на друга бумажные шляпы и дудели в детские бумажные рожки. Было немало выпито, но у участников вечеринки еще оставались силы для их бесцельной растраты.

На улице снова пошел снег. Ветра не было, и снег опускался большими пушистыми хлопьями. Он покрывал дорожную колею; он покрывал отпечатки шин на парковке и следы, идущие к дому и от дома; он покрывал труп, лежащий у пустого бассейна, камень, которым проломили человеческий череп, и то место, где снег был красным.

Подготовка к вечеринке продолжалась несколько дней. Все началось тогда, когда мисс Тина Робинсон, работавшая на телеграфе в поселке Бруксайд, штат Вермонт, рассказала всем о телеграмме, которая пришла Сьюзен Вейл от ее мужа Терренса. Тот возвращался домой после полугодового отсутствия. Он находился в Калифорнии, собирался лететь на восток и должен был приехать в Бруксайд дневным поездом в пятницу.

Для мисс Робинсон не существовало такого понятия — соблюдение тайны посланий. Те, что проходили через ее руки, немедленно становились достоянием гласности, если в них содержалось хоть что-нибудь интересное для публики. Алонсо Холбрук любил рассказывать о том дне, когда из Нью-Йорка приехали его друзья — два малоимущих художника по фамилии Корвин. Алонсо устроил для них вечеринку с коктейлями, и в разгар веселья мисс Робинсон, маленькая, седоволосая и радостная, ворвалась в сад, размахивая желтым конвертом с телеграммой над головой и крича изо всех сил:

— Все в порядке, мистер Корвин! У вас не конфискуют имущество!

Потому-то о возвращении Терренса узнали очень многие в Бруксайде раньше его жены. От телеграфа до богато отделанного дома супругов Вейл было две мили, и мисс Робинсон решила передать телеграмму лично, что давало ей возможность остановиться в дюжине мест и рассказать новость, прежде чем она наконец вручила послание Сьюзен.

Тина Робинсон была не такой глупой, какой казалась. Она прекрасно понимала, что ее известие произведет на людей, которые его услышат, надлежащий эффект. Мисс Робинсон предвидела злобный огонек в глазах Алонсо Холбрука, когда тот, теребя седую бороду, сказал в своей желчной манере:

— Почти вовремя!

Тина мысленно улыбнулась, когда Лиз Холбрук произнесла: «Как обрадуется Сьюзен!» — поскольку знала, что Лиз совсем так не думала.

Мисс Робинсон предвидела бледность, разлившуюся по лицу молодого Роджера Линдсея, когда она остановила его, идущего на окраину поселка, и рассказала о телеграмме. Тина проводила парня глазами, когда тот пошел прочь, плотно сжав губы в прямую линию. «У Роджера Линдсея будут проблемы», — сказала она себе.

Мисс Робинсон точно знала, еще не дойдя до дома Саттеров, что скажет Эмили. На самом деле чета Саттеров произнесла это в один голос:

— Нам нужно будет устроить вечеринку!

Дэн Саттер, развалясь в кресле в гостиной, испуская слабый запах перегара виски, язвительно улыбнулся.

— А Сьюзен уже знает? — спросил он.

— Я иду к ней с телеграммой, — ответила мисс Робинсон.

— Слава богу, в моей личной жизни ничего такого важного не случается, — сказал Дэн.

Мисс Робинсон возмутилась:

— Ничего в этом такого нет.

— Герой-завоеватель возвращается, — хмыкнул мистер Саттер.

— А что касается того, что с тобой не случается ничего важного, — продолжила мисс Тина, — то и вряд ли что-то случится. Ты никогда нигде не бываешь и никогда ничего не делаешь.

Дэн Саттер в ответ улыбнулся и прищурил глаза, чтобы их не щипал дым его сигареты.

— До чего ты ненавидишь людей, которые просто живут с удовольствием, Тина. Подозреваю, что эта ненависть произрастает из очень старого неорошенного семени. Ты когда-нибудь получала удовольствие от чего-нибудь, кроме сплетен о соседях, а, Тина?

— Дэн, прошу тебя… — сказала Эмили усталым голосом.

— Благодарю судьбу, что мне не приходится терпеть твое общество, Дэн Саттер, — произнесла мисс Робинсон.