Сэм Льювеллин - Прилив

И вот я возвожу многоквартирные дома, приступаю к сооружению портового бассейна со специально оборудованными стоянками. А Креспи вкладывает деньги в прачечные, кинотеатры, офисы, магазины. Он выходит на нужных людей, занимаясь финансами, страхованием и всеми мерзкими делишками, посредством которых можно сделать большие деньги из малых. И я доверяю ему.

— Почему? — спросил я.

Фьюлла посмотрел на меня, затем — на Бьянку.

— У меня одна дочь, — сказал он. — Этот Креспи женился на ней.

Наступило гробовое молчание. Бьянка, отвернувшись, смотрела в камин.

— Я человек чести, — сказал Фьюлла. — И совершил глупейшую ошибку, приняв за такового и господина Креспи.

Он помолчал и выпустил очередную струйку дыма в сторону камина. Затем поднял на меня глаза.

— Вы должны понять кое-что, — продолжил Фьюлла. — Есть разница между тем, что законно, и тем, что честно. Когда мы говорим о законе, то имеем в виду нечто бестолковое и неопределенное. Заботиться о своем городе и иметь свое лицо — святая обязанность честного мэра. Найдутся и такие, кто скажет, что я подкупаю людей.

Фьюлла пожал плечами.

— Пусть говорят. С точки зрения законника или в представлении бюрократа это даже, может быть, и так. Но заботиться о городе — мой долг как человека чести.

— Папа! — прервала его Бьянка. Ее глаза беспокойно перебегали с одного из нас на другого.

— Я намереваюсь рассказать этому парню всю правду, поскольку имею планы в отношении него, — сказал Фьюлла.

Он напомнил мне дядю Джеймса, который тоже строил планы на мой счет.

— Стало быть, Креспи — не честный человек?

— Я нанес этот городок на карту, — сказал Фьюлла. — Я выстроил его, и те, кто ловит сардины из весельных лодок, смогли послать своих детей учиться в университет. Никто не любит туристов, но те немногие, что развлекаются и тратят деньги здесь, возвращаются в свои маленькие дома счастливыми. Так вот, Креспи приехал работать для меня и я доверял ему. Время от времени он отправлялся в Марсель и в другие города. В этом не было ничего необычного. У человека много дел. Три года Креспи спокойно работал и приносил пользу. Затем он женился на моей дочери. Мне горько признаться в этом, но Креспи женился на Бьянке, чтобы стать моим сыном, поскольку только мой сын будет обладать властью в этом городе. А стоило ему заиметь власть, тут он и приступил к своим... методам.

— Продолжайте, — сказал я.

— Креспи очень хорошо понимает мир, в котором живет. Я-то сродни фермеру. Если вижу поле, то спрашиваю себя: как можно заработать здесь небольшие деньги и сохранить его? Если Креспи видит то же самое поле, то задается вопросом: как можно сорвать здесь большой куш, и ему наплевать как на то, сгорит ли оно, потом так и на то, задушит ли дым соседей. То же самое со страховкой. Разумеется, можно богатеть на страховании. Но Креспи хочет все и сразу и потому обманывает, идет на мошенничество, убивает, чтобы замести следы. Он — животное из трущоб; у этого Креспи есть мозги, но чувства у него отсутствуют начисто.

Фьюлла вздохнул и передернул плечами.

— И вот, — сказал он. — Разоряются люди, старые друзья, оттого что Креспи предоставляет им заем, а они полагают, что это ссуда от патрона и можно чувствовать себя непринужденнее, чем с другими кредиторами. Но это заем от Креспи, а он человек жесткий.

Я вспомнил, что говорил мне Тибо о рухнувшем плане возврата ссуды.

— У Креспи есть друзья в производстве наркотиков. Он покупает у них по дешевке грязные деньги, одалживает их, а возвращаются они к нему уже отмытыми. Если же люди не могут рассчитаться в срок, то попадают в беду.

Мне вновь вспомнился Тибо, лежащий в луже крови на полу каюты «Аркансьеля».

— Так вот, — продолжал патрон. — Старых людей напугало все это. Они стали уезжать, а сюда хлынули лавочники с грязными руками. Моя жена тогда была еще жива. Она всегда дружила с художниками и любила Сен-Жан за его живописность. Москитов, ветер, болота — весь набор. И всегда говорила мне: не трогай того, не трогай этого, не наноси ущерба природе. А я обычно возражал: дескать, необходимо, чтобы дети получали образование, чтобы молодежь имела работу и тогда могла бы оставаться в родных местах. Потом жены знакомых стали рассказывать ей, что вытворяет Креспи. Поначалу она не верила этому. Но потом поняла. И заболела. И сошла в могилу. Говорили, будто у нее рак. Но это Креспи разбил ее сердце. Расскажи ему, дочь!

Бьянка подняла глаза. Они были полны слез.