Сэм Льювеллин - Тросовый талреп

В ту ночь над морем поднялся этакий зловещий бурый туман, он тяжело колыхался над быстрыми волнами, проскальзывавшими под яхтой. Эти волны катили от самой Америки, протискивались между гранитными глыбами Гебридских островов, сжимались и перестраивались под западным ветерком. Теперь ничто не могло остановить их движение к каменистым берегам Шотландии, до которых оставалось всего лишь семь миль.

Во всяком случае, я надеялся, что до берега оставалось семь миль. Трудно быть в чем-либо уверенным, если глаза болят нестерпимо, потому что сейчас уже пятница, четыре часа утра, а мне пришлось бодрствовать с понедельника, и нет никакой надежды, что удастся прилечь раньше, чем через часов пять, а то и больше. Казалось, что этот туман каким-то образом пробрался мне в голову. Диск компаса превратился в расплывшееся пятно жутковатого зеленого света, и это пятно слишком сильно раскачивалось. Я повернул штурвал, выправив курс и чувствуя, как накренился «Зеленый дельфин», когда рули управления взнуздали воду. Затем я набрал полную грудь этого гнусного тумана и сознался самому себе, что понятия не имею, где сейчас нахожусь.

Медленно и осторожно, словно пьяный, я нашел большим пальцем кнопку автопилота. Компас перестал раскачиваться. Я брел с полузакрытыми глазами, а ноги у меня так устали, что я их почти не чувствовал. С усилием и болью я просунул свое тело в рубку и плюхнулся на штурманское сиденье.

Доска с морскими картами находилась где-то справа. Придерживая веки шершавыми негнущимися пальцами, я пытался сконцентрировать все свое внимание на карте западного побережья Шотландии. Там были разбросаны уверенные крестики, отмечавшие местоположение сигнальных знаков компании «Декка», установленных неподалеку от оконечности сильно вытянутого в длину полуострова Кинтайр, а также в узком проливе между островами Айлей и Джура. Сигнальные знаки, установленные над уходящими в глубину моря отрогами мыса, огибали остров Тайри и тянулись к полуострову Арднамеркен, где они на карте выглядели уже не такими уверенными и напоминали четырехлапых серых пауков. Я приплыл сюда глупым путем, дав сильный крюк. Кромешной ночью где-то в районе маяков у Дюб-Эртэч и Скэрриуор мой «Дельфин» с треском врезался в какой-то берег. Знающие люди не раз говорили мне, что в июле в Шотландии по-настоящему почти и не темнеет. Сегодня ночью мне очень хотелось, чтобы они были со мной в этой тьме египетской на борту сорокапятифутовой яхты с перекореженным освещением.

Зеленые цифры на табло навигационных приборов ярко посверкивали мне в глаза. Сигнальный затвор устойчиво сиял красным светом. Я записал цифры и нанес свое положение на карту. Выглядело все замечательно: я был совсем рядом с северо-восточной оконечностью острова Колл, держа курс к материку и к своему летнему отпуску. Но там в темноте, меня подкарауливали здоровенные утесы, которые могли изогнуть лучи сигнальных знаков, словно спагетти.

А еще меня сильно подташнивало.

Я осторожно слез со штурманского сиденья, еле удержавшись на ногах, когда под днищем перекатилась большая волна. Тошнота подступала все выше к горлу. В кубрике стоял густой запах полистироловой просмолки и мебельного лака, щедро покрывавшего фанеровку из клена. На палубе, на свежем воздухе тошнота пройдет. А внизу всегда плохо. Я подумал, не проверить ли мне свое местоположение по радиосигналу. Но тошнота отогнала эту мысль.

Я выкарабкался из рубки, всосал и себя глоток тумана. Автопилот деловито тикал что-то свое, призрачный главный парус башней уходил в черноту ночи, а волны шумно ударялись об острый нос яхты, проскальзывали мимо киля и разлетались в стороны. Я старался дышать глубже. Тошнота проходила. Вместо нее появилось что-то вроде оптимизма. Скоро станет светло, и я смогу визуально определить свое местоположение по кое-каким прекрасно мне знакомым крупным ориентирам, которые разбросаны в этой части Шотландии.

Напор ветра вдруг переменился, словно что-то пробежало между мной и его источником. Отчего-то я весь вспотел под фуфайкой. А ведь с наветренной стороны не должно было быть ничего до самых островов Барра, милях в тридцати отсюда. Я перебежал к корме, отключил автопилот и крутанул штурвал в сторону правого борта. Нос вильнул, палуба заколыхалась под моими ногами, а волны бешено заревели под подветренным бортом яхты, когда она набрала скорость. Я потравил шкоты главного паруса и присел к рундуку с клеймом компании «Даймо» и надписью: «Сигнальные ракеты». Мои онемевшие пальцы принялись рвать пластиковый пакет.