Кибрит улыбнулась:
-- В смысле "Ну-ка отними"?
Знаменский тоже пустился в обход комнаты.
-- За что сидел Серов, не знаете?
-- Вам лучше знать, -- отрезал Игнат.
-- Я-то знаю. Интересно, что знаете вы. Он о себе рассказывал?
-- А нам было до лампочки! -- хмыкнул Афоня.
Пал Палыч приостановился. Какие-то рубленые плосЭкости. Серовато-зеленые. Книзу расширяются несимметЭричным веером. Вон кружок, похожий на глаз. Нет, проЭфан я в живописи, не понимаю. Хотя...
-- Это рыбы?
-- Надо же! -- изумился Афоня.
Игнат промолчал, дернул щекой.
Ему досадно, что я догадался, сообразил Пал Палыч. Совершенный еще мальчишка. Самолюбивый, в чем-то ущербный.
-- Вы с Серовым не захаживали друг к другу в гости?
Парня словно заподозрили в чем-то унизительном:
-- С какой стати?
Тут он обнаружил у себя на локте прореху, поспешно закатал рукава рубашки. Разозлился.
-- А с кем, кроме вас, он был знаком в этом подъезде?
-- Товарищ начальник, я художник, а не участковый!
Афоня -- ехидный подголосок -- ввернул:
-- Улавливаете разницу?
Нет, не получится разговор, пора откланиваться. ДраЭный рукав вконец испортил атмосферу.
-- Ребята, ну что вы ерепенитесь? -- не утерпела Зина. -- По-моему, Игнат, вы достаточно серьезный и взрослый человек...
Тот решительно прервал:
-- Я не содержался, не привлекался и не намеревался. Но я не серьезный человек. Я человек легкомысленный.
-- Легкое отношение к жизни часто ее осложняет, -- машинально бормотнул Знаменский.
-- Серьезное отношение к жизни тоже ее осложняет.
Да откуда тебе взять легкомыслие-то? Не баловень судьбы, ничей не сынок. Один на один с миром. Да еще младший на руках.
...Когда они уже за полночь садились в машину, заЭвершив беседы с жильцами -- абсолютно безрезультатЭные, -- окно Никишиных еще светилось. ЛегкомысленЭный человек продолжал корпеть над своими листами.
x x x
На следующий день Афоня Никишин впервые сидел в ресторане. Да и старший ощущал себя в этой крахмальЭно-гастрономической обстановке новичком.
Третьим, который заказывал и платил, был Сергей Филиппович, немолодой поджарый человек с умным лицом в резких морщинах. Его глубоко посаженные, обЭведенные тенью глаза жестко смотрели на все вокруг и с сердечной симпатией на Никишиных. В особенности умиЭлял его щенячий аппетит Афони.
Раскрыв на четвертом, свободном, стуле принесенЭную Игнатом папку и нацепив непривычные очки, СерЭгей Филиппович пристально изучал гравюры. Иногда приЭкрывал лист ладонями, вычленяя отдельный штрих или изгиб линии, и оценивал по какой-то неведомой Игнату шкале. Здесь были лучшие гравюры Игната, и он ревниво ждал похвальных слов.
Вот бал у Воланда. Сергей Филиппович дотошно исЭследовал его вдоль и поперек. Игнатом овладело обидное подозрение, что тот не судит о содержании, о трактовке образов -- да и не может судить, потому что не читал Булгакова. Но он не спросил, чтобы не прозвучало упреЭком. Сам с трудом раздобыл книгу, а Сергею ФилиппоЭвичу с его тяжелой судьбой подавно извинительно.
Сергей Филиппович снял очки, затер ногтями дырочЭки от кнопок и на углах гравюры и наконец нарушил молчание:
-- Дар! Несомненный дар!
Афоня с набитым ртом радостно промычал: "Угу".
-- За это надо выпить!
-- Афоне хватит.
-- Да что ты, Игнаша, сухое, чистый виноградный сок! Тем паче суббота, завтра не вставать.
-- Заниматься ему надо. Экзамены на носу.
-- Ну, тогда символическую, -- Сергей Филиппович налил Афоне на донышко, себе и Игнату по края.
Чокнулись, выпили. Их столик находился в углу, и ресторанный шум не очень мешал разговаривать.
-- Да, год для вас решительный: у тебя распределеЭние, у него аттестат. Как в школе дела-то?
-- Нормально, -- тряхнул Афоня хохолком на затылке.
Игнат усмехнулся.
-- "Нормально!" Представляете, что недавно учудил -- вышел к доске на уроке астрономии и заявил, что Земля плоская.
-- Силен!
-- Наш звездочет прямо обалдел! -- радостно сообЭщил Афоня. -- Он мне про горизонт, про фотографии из Космоса, а я -- свое. Девчонки визжали от восторга!
-- Двойку схватил?
-- Ну, Сергей Филиппович, все-таки не третий класс. Теперь уважительно. Если, говорит, ты так считаешь, докажи.
-- И что он, думаете, сделал? -- подхватил Игнат. -- Добыл какую-то бредовую брошюру, проштудировал и произнес публичную речь на двадцать минут.
-- Что Земля плоская?
-- Хотите, докажу?
-- Упаси бог! Плоская так плоская, по мне один черт!
Балансируя подносом, появился официант. Афоня с энтузиазмом приветствовал новую порцию закусок и все же пожалел о недоеденном салате с крабами, который унесли из-под носа. Рыбное ассорти, украшенное долькаЭми малосольного огурчика, мясное ассорти, и по центру горка тертой свеклы... с чего начать?
Читать дальше