Ольга Лаврова: Волшебные узоры

Двое-трое отозвавшихся заверили, что нет. Вероятно, так оно и было: без ссоры, без драки. Удар в спину исподЭтишка. Чуть-чуть только не точный, не окончательный.

Сзади заполыхало: Зина фотографировала со вспышЭкой общий вид места происшествия. Со двора появилась молодая пара и замерла в изумлении.

-- Обойдите сторонкой, -- сказал старшина.

Сделав крюк, те приблизились к лестнице. Парень продолжал обнимать спутницу за плечи, но жест из развязного стал охранительным.

-- Будьте добры, ваши фамилии и номер квартиры, -- сказал Знаменский.

-- Завьяловы... Квартира шесть. А... что тут такое?

-- Тут скверная история. Давно из дому?

-- Примерно час назад.

-- В подъезде никого не было, когда уходили? Ничего необычного?

-- Н-нет... -- парень косился на истекающий кровью меловой силуэт.

-- Во дворе кого-нибудь встретили?

Девушка дернула подбородком куда-то вверх:

-- Мария Семеновна с собачкой гуляла.

-- Есть тут Мария Семеновна?

Через перила свесились седые распущенные кудри.

-- Не припомните, когда вы вернулись с прогулки?

Мария Семеновна помнила: ровно в десять, у нее режим.

Возвратился Томин, проводив потерпевшего до палаЭты с надписью "Реанимация". Передал Зине обернутый салфеткой продолговатый предмет, в котором наэлектЭризованная толпа угадала нож.

Нож прошел мимо сердца, но при падении человек сильно ударился виском. Травма черепа может дать любые последствия. Пока везли, на миг очнулся, на вопрос: "Кто вас?" -- прохрипел: "Не видел". В карманах нашлось шесть рублей мелочью, использованный билет на сегодЭняшний футбол и паспорт.

"Серов", -- прочел Знаменский и задержался на карЭточке. В стрижке, в складке губ угадывалась приблатненность. Но лицо вызывало симпатию. Судя по прописке, он жил неподалеку.

-- Саш, к родственникам, ладно?

Томин понимающе кивнул и скрылся. Кроме печальЭной вести надо сообщить о неведении Серова, пусть слух расползется, преступник будет поспокойней.

Покончив со своими обязанностями, Кибрит приняЭлась переписывать для Пал Палыча фамилии присутствуЭющих. А он пустил паспорт по рукам в надежде, что кто-нибудь все же знал потерпевшего.

У молодой пары паспорт застрял -- о чем-то зашептаЭлись.

-- Ну? -- поторопил Знаменский.

-- По-моему, с соседнего двора, -- нерешительно скаЭзал парень.

-- Верно. Что еще?

-- Мы тем двором на автобус ходим... Там стол и, как ни идешь, доминошники стучат.

-- И Серов играл?

-- По-моему, да... А из наших там Володька бывал.

Дюжий Володька, щелкая шлепанцами по голым пятЭкам, протолкался вниз со второго пролета.

-- Ты чего метешь? чего метешь?

-- Не шуми, Володька, я тоже видел! -- обрадованно встрял рыжеватый мужичок.

Володька посмотрел на фотографию, брови нахмурились.

-- Ну... допустим, встречались, -- и, повышая тон: -- Ну и что? Я один, что ли? Игнат с Афоней чаще моего там торчали! :

-- Никишины? Правильно, и Никишиных видел! -- подтвердил рыжеватый.

-- Все-то ты, дядя, видел, -- с неприязнью процедил Володька. (Явственно недоговаривая: "Держал бы при себе".)

-- Есть Никишины? -- окликнул Знаменский.

-- Нету, -- донеслось сверху. -- Позвать?

Все тут друг друга знали -- преимущество старого дома.

-- Не надо, все равно придется по квартирам идти.

-- Они в десятой квартирке, -- услужливо доложил рыжеватый.

-- Найду. Пока все, товарищи, можно расходиться. Вас попрошу быть дома, -- кинул он вслед Володьке.

-- Пожа-алуйста... Только я скоро спать лягу.

А ведь и ляжет. И уснет безмятежным сном. Кого там порезали, кто порезал -- для него полное наплевать. Да и все прочие тут... взбудоражены -да, но не потрясены. У нас, слава богу, не на каждом шагу режут -- откуда им было привыкнуть к насилию, к крови? Но вот смотрят и не ужасаются. Почему? Почему нам с Зиной не наплеЭвать? Томину не наплевать? Вот, пожалуй, еще Дикареву. Наверное, воевал, у тех со смертью свои счеты.

-- Разрешите, позвоню от вас? -- шагнул Знаменский к женщине в пестром халате.

Телефон был в передней. Знаменский прикрыл за собой дверь, мягко произнес:

-- А теперь прошу сказать то, что вы скрыли.

Женщина отшатнулась.

-- Почему вы думаете...

-- Разве я не прав?

Она зябко обхватила плечи, зашептала:

-- Знаете, как мне там было страшно! Вдруг он тут же стоит и слушает...

-- Но сейчас нас никто не слушает.

Ну же! Что она столь боязливо утаивает?

-- Кто-то крикнул на лестнице. Непонятно так: "Ах!" -- и все. И потом пробежали под окнами.

-- Сколько?

-- Как будто один... да, один.