Сирил Хейр - Жилец (= Арендатор смерти)

Маллет подергал себя за усы и нахмурился. Нет, это тоже не вполне согласовывалось с обстоятельствами дела. Потому что если Джеймс и работал на Баллантайна, то некоторое время назад. К октябрю Баллантайн должен был знать, что в его делах надвигается кризис. А между тем именно в октябре, в соответствии с этой теорией, он начал интересоваться делами Джеймса.

Инспектор обратился к другому варианту — Дюпин. Все увиденное и услышанное по поводу этого человека привело его к убеждению, что тот способен практически на все. Дюпин был доверенным лицом и помощником Баллантайна в крупных и сложных операциях, следовательно, он умен. А коли был партнером по всем его махинациям, значит, тип нещепетильный. Но какой у него мог быть мотив для организации убийства своего хозяина? Ограбление едва ли. Если он так стремился заполучить долю от того куша, с которым Баллантайн намеревался удрать, то для этой цели сгодился бы небольшой, хорошо продуманный шантаж, что, рассудил инспектор, было бы больше в его духе, чем такой зверский способ, как убийство. Кроме того, оставалась изначально вставшая, трудноразрешимая проблема — как Баллантайн пришел в дом Джеймса. Если Дюпин нес ответственность за то, что Джеймс обосновался на Дейлсфорд-Гарденз, это только удаляло на одну ступень недостающее связующее звено между Баллантайном и Джеймсом. Не может быть никакого сомнения, если вспомнить, как вел себя секретарь на дознании, что он смертельно напуган. Но чем? Тем, какие стороны его теневой деятельности высветятся в архивах «Двенадцати апостолов»? Возможно, но если Дюпин проигрывал от разоблачения финансовых махинаций Баллантайна, то уж он-то в самую последнюю очередь совершил бы преступление. Ведь оно делало разоблачение вдвойне вероятным. Более того, если Дюпин задумал отправить на тот свет Баллантайна, у него наверняка хватило бы элементарного благоразумия заранее обезопасить свою собственную позицию.

Мысленно Маллет вспомнил о Дюпине и еще кое-что — а именно: с каким драматизмом тот преподнес в ходе дознания имя Фэншоу. Было ли это сделано для отвода глаз? Если так, то получилось очень топорно. Потому что он наверняка знал: полиции будет нетрудно установить, что за Джеймса поручилась компания, и случилось это за целый месяц до того, как Фэншоу выпустили из тюрьмы. Это был еще один аргумент против того, чтобы приписывать ему авторство письма. Сказал ли Дюпин правду о визите Фэншоу в контору? Пожалуй, сам Фэншоу мог бы помочь это выяснить. Но зачем раскрывать имя с максимально возможной оглаской, вместо того чтобы потихоньку сообщить в полицию, как это сделал бы любой разумный человек? Все получилось так, будто Дюпин хотел сосредоточить внимание на Фэншоу и отвлечь его от себя. Почему? Или же, возможно, он искренне верил, что Фэншоу отомстил Баллантайну, и боялся той же участи для себя — расплаты за его роль в событиях пятилетней давности? В целом эта версия выглядела наиболее правдоподобной, но она оставляла тайну письма такой же непостижимой, как и прежде.

«Какой же я глупец! — сказал Маллет самому себе. — Почему я не следую собственным наставлениям? Теоретизирую без фактов, когда простой осмотр конторских пишущих машинок наверняка даст мне все, что я хочу, — конечно, если у девушки, которая печатала письмо, начисто не отшибло память».

Он намеренно расслабился и позволил своим мыслям разбрестись. Звенья, промелькнуло у него в голове, вот чего в деле полно, так это недостающих звеньев. Завтра он увидится с Фэншоу. А единственное связующее звено между Фэншоу и Джеймсом — не кто иной, как Харпер! Фэншоу был другом отца Харпера, а Харпер подыскивал дом для Джеймса, хотя, по совести говоря, связь, конечно, очень отдаленная! Участники драмы начали мелькать в усталом мозгу инспектора, словно узоры в калейдоскопе. Скорость машины из стимулирующего средства превратилась в снотворное. Он задремал. И вскоре обнаружил, что разговаривает с Харпером, который, пытаясь тщетно завязать галстук-«бабочку», стал объяснять, что если не поправит его, то будет убит. Увы, Маллет не успел выяснить у него, какая тут связь, потому что в этот момент лорд Бернард кричал ему в ухо: «Не нужно так выряжаться! Это преступление — выряжаться!»

Инспектор встрепенулся, стряхивая с себя сон. Лорд Бернард все еще говорил, но совсем другое:

— Мы въехали в Лондон. Где вас высадить?

Пятница, 20 ноября

— Вы уверены, что в конторе не было других машинок? — спросил Маллет у Франта.