Сирил Хейр - Жилец (= Арендатор смерти)

— Он сохранял завидное хладнокровие, когда я его увидел. Это было то, что сразу же бросилось мне в глаза. Но вы собиралась сказать…

— Что по-настоящему странно — так это то, что ему вдруг оказалось по карману оказаться в таком месте. Вы знаете, сколько там берут за обед?

— Я не знаю, — с удовольствием проговорил Маллет. — Слава богу, мне не пришлось там расплачиваться.

— Так вот, поверьте мне, сэр, это просто ужас какой-то! И где он взял столько денег, хотел бы я знать?

— Кстати, а что нам известно об обстоятельствах жизни Харпера?поинтересовался Маллет.

— Довольно много, сэр, — ответил Франт, которому не терпелось доказать свое усердие. — У нас, знаете ли, есть его адрес — это на Илинг-Уэй. Я связался с тамошней полицией и выяснил, что он живет холостяком с матерью в высшей степени почтенной, но бедной как церковная мышь. Крошечный домик, служанка, которая приходит два раза в неделю, ну, вы знаете, как это бывает. Это совсем не вяжется с шикарными отелями в Брайтоне.

Время от времени случается, что бедные молодые люди ударяются в загул, возразил инспектор. — Но все равно, вы совершенно правы, Франт. У этого парня совсем недавно появились деньги или близкая перспектива их получения. Я скажу вам, что вселило в меня такую уверенность: выражение лица девушки, с которой он танцевал.

— Для меня это не очевидно, — позволил себе усомниться Франт. — Конечно, ей было приятно танцевать с парнем, в которого она влюблена…

— Но ей было не просто «приятно», — перебил его Маллет. — Она была совершенно счастлива и абсолютно беззаботна. У людей нечасто бывает такой вид, и ошибиться тут было невозможно. Просто попробуйте вникнуть — как бы это назвать? — в психологическую подоплеку. Существует девушка, влюбленная какое-то время в молодого человека, — вспомните, что говорил насчет этого мистер Браун, — у которого нет ни гроша за душой. А это значит, что у нее нет никаких перспектив вступить с ним в брак еще годы и годы. Так могла бы она выглядеть такой счастливой, зная, что вечер, который она с ним проводит, ему все равно не по карману?

— Ну, у многих девушек нет большей радости, чем заставить своего парня потратить на них месячную зарплату за один вечер, — проницательно заметил Франт.

— Она не из таких девушек, — многозначительно сказал инспектор.

Когда люди говорят: «Она не из таких девушек», особенно если сами вы эту девушку никогда не видели, тут нечего прибавить, и сержант, соответственно, промолчал.

— А почему бы нам просто не побеседовать с ним и не спросить, откуда у него взялись деньги? — предложил он наконец.

Маллет покачал головой:

— Нет, это невозможно. Я уже до смерти напугал этого парня, сам того не желая. Если ему есть что скрывать, он к настоящему времени это уже сделал, и у него наготове складная история. А если тут все чисто, то никому от этого хуже не стало.

Тогда почему не спросить девушку или ее отца и не выяснить, что они о нем знают?

— Все это замечательно, Франт, но вы ведь не можете заявиться к человеку домой и сказать: «Я офицер полиции, и я хочу знать, сколько денег у жениха вашей дочери и откуда он их взял». Правда? По крайней мере, я бы поостерегся проделывать такое, особенно с отставным генералом. И все-таки я бы очень обрадовался возможности потолковать с ним.

— И с его дочерью, — добавил Франт, но тихим шепотом.

Инспектор какое-то время барабанил по столу, потягивая свободной рукой усы.

— И все-таки, — пробормотал он, — это можно устроить. Рискованная затея, но, возможно, из этого что-то и получится. Думаю, я поговорю по телефону с суссекской полицией.

— Сейчас или после ленча? — спросил Франт, который знал слабость своего начальника.

— После ленча, конечно, — откликнулся Маллет с решимостью. — Давайте-ка подумаем. Фэншоу придет сюда в три, верно? Так вот, я не собираюсь беседовать с ним на пустой желудок, если этого можно избежать. Больше пока ничего нет?

— Есть целая гора сообщений со всех концов страны о людях, похожих на Джеймса, — сообщил сержант.

— Как я полагаю, все их придется проверить, но, судя по всему, проку от них не будет никакого, — отреагировал инспектор.

Основанное на полученных свидетельских показаниях описание примет Джеймса, с обычным при этом объяснением, что это тот человек, которого полиция «хотела бы допросить», было распространено еще накануне. И сразу же стало приносить плоды, хотя, как правильно заметил Маллет, малообещающие. Таинственные тучные люди с бородой сразу же появились, казалось, во всех уголках Англии. Их видели запрыгивающими в такси, исчезающими в метро, подозрительно притаившимися за оградой загородных лужаек. Поздней ночью они торопливо прихлебывали чай у лондонских ларьков или упрашивали водителей грузовиков подбросить их на магистралях. Их даже видели выглядывающими в окна безобидных пригородных домиков. Каждый из них, как знал по опыту инспектор, скорее всего, был продуктом истерии, порожденной стремлением попасть в выпуск новостей. Но где-то в нагромождении разной чепухи могло скрываться одно ценное зернышко информации, которому, возможно, предстояло сыграть решающую роль. А потому все сообщения предстояло анализировать, во всяком случае внимательно рассмотреть, прежде чем с легкой душой выбросить в корзину.