Кен Бруен - Убийство жестянщиков

Мы вышли, и я сказал:

– У Брайсона студия недалеко от пристани.

Но Киган еще не закончил с парнем, который плакался в жилетку пожилой паре.

– Странная у вас страна, а ты, Джек, здесь самый странный.

– Да будет тебе, Киган, только не говори мне, что не встречал таких типов во время дежурства у себя в городе.

– Десятки. Только в Лондоне такие берут адрес, затем заявляются в один прекрасный вторник, грабят, ее насилуют, ему отрубают голову.

– Такое случается?

– Как-то была у меня собака. Мейер-Мейер, по имени героя одного из романов Макбейна, дворняжка. Я слышал, они притягивают детей.

– Эта тоже?

– Щенки у него были, это точно. До сих пор тявкают в округе.

Я засмеялся.

– Тогда бродил по улицам один психопат. Газеты звали его «Факел». Он облил Мейера бензином и щелкнул спичкой.

– Бог мой.

– Я любил старину Мейера, с ним не было скучно.

– Что ты сделал с Факелом?

– Ничего.

– Да ладно тебе, Киган.

– Мы так и не смогли его поймать.

– Вот как.

Кристофер Маккуарри, сценарист «Обычных подозреваемых», ставший потом продюсером «Пути оружия», говорил: «Я боюсь нанимать Джеймса Каана: я всякое про него слышал. К тому же первое, что он мне сказал, было: „Ты больной ублюдок“. Вероятно, он и обо мне много чего слышал».

Я рассказывал это Кигану, когда мы подходили к Мерчантс-роуд, но от причала нас еще отделял траулер.

– Как будем себе вести?

Он мрачно улыбнулся и заявил:

– Пойдем напрямик.

Киган достал ключи и открыл входную дверь дома. Мы поднялись на один этаж к квартире номер 107. Он опять побренчал ключами, и мы вошли. Первым впечатлением был запах: воняло ладаном. Киган заметил:

– Наш мальчик любит покурить травку.

– Он курит ладан?

– Пойдем поглядим.

Я пошел за ним.

Большая гостиная напоминала гигантскую помойку. Грязные коврики на полу, кругом разбросана одежда. Киган заметил:

– Аккуратным его не назовешь.

В кухне царил хаос. Везде разбросаны коробки из-под фастфуда. Мойка забита грязной посудой. Киган приказал:

– Ты смотри в гостиной, я займусь спальней.

Я нашел справочник, в котором страницы, посвященные геям, были особо замусолены. На столе лежала книга Фреда Каплана «Гор Видал». Я сообщил Кигану об этом и добавил:

– Надо же, она подписана.

– Кем? Фредом или Гором?

Его вопрос произвел на меня впечатление. Он вышел из спальни со стопкой журналов и сказал:

– Жесткий садо-мазо, гомосексуализм, фетишизм и боль как вечная подруга.

– Но это ничего не доказывает, так?

– Так уж ничего, здесь доказательств навалом.

– Но не для суда.

– Это ты так думаешь. Ты когда-нибудь смотришь «Практику»?

Мы порылись еще, но больше ничего не нашли. Уходя, я сунул книгу про Видала в карман. Киган заметил:

– Ему будет ее не хватать.

– Знаю.

– И травки в половину веса этой книги.

– Ты взял травку?

– Или наоборот.

В тот вечер я заполнял свои книжные полки. Я еще раз побывал у Чарли Бирна и вернулся домой с большим грузом. Я не отличался педантичностью, не старался расставить книги по алфавиту или по росту. Нет, мне нравилось их перемешивать. Ставить Пола Теро рядом с Сент-Вида. Это я так развлекался. Пеликаноса ставил в один ряд с Джимом Томпсоном, Флэнна О'Брайена с Томасом Мертоном. За последние полгода я прочитал «Дом листьев», «Душераздирающую работу невероятного гения» и открыл для себя Дэвида Писа.

Надо было еще найти место для стихов Энн Секстон «В Бедлам [5]и наполовину вернувшись». Еще один писатель, прошедший через помешательство и самоубийство.

Зазвенел звонок. Трубочист практически впал в дверь. Под глазом фингал, на лице ссадины, костюм порван, на волосах кровь. Он прохромал к креслу и сказал:

– Виски, пожалуйста, Джек Тейлор.

Я налил ему большую порцию. Он выпил залпом, и я протянул ему сигарету. Спросил:

– Дрались в костюме?

– Это не был вызов.

– Что-то другое, так?

– Верно, что-то другое.

Он остановил на мне свои темные глаза и спросил:

– Что вы теперь думаете о тинкерах?

– Вам это интересно?

– Сегодня… да.

– Я с вами работаю, и мне это нравится.

Он не отвел глаз.

– А если бы мы жили в соседнем доме, Тейлор, как бы вы к этому отнеслись?

– Обрадовался бы.

Он коротко рассмеялся:

– Что-то слабо верится.

– Вы мне не верите?