Кен Бруен - Убийство жестянщиков

Брендан Флод позвонил на следующий день в полдень. Сообщил адрес и рабочий распорядок Брайсона. Я спросил:

– Откуда вы все это берете?

– Господь помогает.

– Это точно.

– Я упомянул вас на собрании нашей группы.

– Группы?

– Мы встречаемся, чтобы вместе молиться, просить прощения, молить об излечении.

– Ясненько.

Разве?

– Мы будем упоминать ваше имя следующие девять недель.

Девять недель, девятимиллиметровый пистолет… оружие на все случаи жизни.

– Наверное, мне надо сказать спасибо.

– Не надо ерничать, Джек Чудеса случаются. Посмотрите, как мне удалось исправиться.

Это-то меня и беспокоило.

Я позвонил Джюри и услышал сильно пьяный голос Кигана. Я спросил:

– Встретиться можем?

– Господи, сколько времени? В какой я стране?

– В Ирландии.

– А я, бля, решил, что уже домой уехал.

– Ты в состоянии найти заведение в три часа?

– Пивнушку?

– Нет, это кафе.

– Не паб?

– Нам надо поработать.

– Тогда пошли в пивную.

И он повесил трубку.

Я подумал, не взять ли с собой пистолет, но разве сам Киган – не достаточно мощное оружие для любого человека?

Он опоздал. Я заказал чай. Официантка сказала:

– У нас замечательные плюшки.

– Так говорит моя мать.

Она заинтересовалась, навострила ушки и спросила:

– Я ее знаю?

Пора было ее заткнуть, поэтому я сказал:

– Вряд ли, она умерла.

Больше никаких любезностей. Когда появился Киган и быстренько принял на грудь, он заметил, глядя на официантку:

– Первый неприятный человек, встреченный мною в Ирландии.

– Ты так считаешь? Она предложила мне плюшки.

– Да пошла она.

Несмотря на дурное расположение духа, он держался отлично. Я так и сказал. Он вытащил из кармана плоскую серебряную флягу с эмблемой Голуэя. Объяснил:

– Моя малышка мне подарила. Там потин.

– Poitin.

– Разве я не так сказал?

– Ну, разумеется.

Он отпил добрый глоток и сказал:

– Ну вот, официантка уже кажется симпатичнее. Хочешь принять?

– Нет, спасибо. Брайсон побывал у меня дома.

Я поведал ему о событиях последних дней, включая дочку Джеффа. Он заметил:

– Синдром Дауна. У меня на участке был парнишка, у него дочка была такая.

– Ну и как?

Он вдруг повеселел:

– Челсия. Вспомнил, ее звали Челсия. Знаешь, она была просто прелесть. Увы, мне пришлось ею воспользоваться, чтобы добраться до ее папаши.

– Что?

– Не строй из себя святую невинность. Я полицейский, не слишком симпатичный парень, по какой причине здесь и нахожусь, и мне портит настроение какая-то уродливая сука-официантка.

Он снова взглянул на нее. Она собиралась принести меню, но, заметив выражение его лица, передумала. Он сказал:

– Если бы кусок такого дерьма, как Брайсон, посмел появиться в моем доме и напугать мою женщину, я бы его закопал.

Он выглядел безумным. В уголках рта скопилась пена. Он продолжил:

– В прошлом году у нас в Клэпхэме появился серийный убийца. Начальство решило использовать одну из моих вольнонаемных в качестве подсадной утки. И не обеспечили ей надежной охраны. Те, кто ее подстраховывал, опоздали. Я успел.

– Что случилось?

– Он повалил ее на землю, сорвал с нее колготки, держал нож у ее горла и матерился. Я оторвал его от нее, и знаешь, что он сделал?

– Нет.

– Он рассмеялся мне в лицо и заявил, что через полгода выйдет и уж тогда ее уроет.

– И он бы вышел?

– Возможно, через еще более короткий срок.

– И что сделал ты?

– Помог ему упасть на собственный нож.

– Что?

– Что слышал. Не лучше ли нам пошевеливаться?

Я сказал:

– Глянь на угловой столик около двери. Он посмотрел.

Хорошо одетый мужчина, явно в растрепанных чувствах, рассказывал о своих несчастьях пожилой паре. Они внимательно слушали, ловили каждое слово. Китай спросил:

– Что там происходит, он им вешает лапшу на уши?

– Добивается сочувствия. Особый тип мошенничества. Он рассказывает им на ломаном или корявом английском, что оставил маленький саквояж в углу кафе. Но он расстроен: кафе так много, все одинаковые. Все его ценности были в этом саквояже: билеты, паспорт, кредитные карточки.

– Хитрый засранец. Он что-то получит?

– Ему ничего не надо, меньше всего чего-то материального. Он наслаждается их сочувствием, их огорчением по поводу его несчастий.

– Ты его знаешь?

– Конечно, когда-то он был полицейским.

– Кто-нибудь должен дать ему в ухо.

– Почему? Это же типичное преступление без жертвы. Все, что он у них забирает, это время и капелька соболезнования.