Алексей Травин: Следы на карте

— Стой,— крикнул Караишан басмачу.— Свяжите кафира.

Не менее десяти человек навалились на Портнягина. Связали руки и ноги.

— Говори, где золото? — крикнул рассвирепевший Караишан. Портнягин молчал. Он решил не говорить больше ни слова. Да он и сам не знал, куда пропали переметные сумы с лошадей.

Не дождавшись от геолога ответа, Караишан приказал отвести его в ту же комнату. Через несколько минут Порт-нягину принесли зеленого чая и лепешку. Развязали ноги и руки, перевязали раны.

Караишан во что бы то ни стало хотел получить намытое геологом золото. А где оно, знает только он — Портнягин. Это спасло Ульяна Ивановича от немедленной расправы.

Геолог лежал на холодном земляном полу. Начался озноб. Поднималась температура. Рана в бедре давала себя знать, мысли путались. Он корил себя за то, что не смог вовремя распознать предателя Исламова. Несколько месяцев находился рядом с врагом, подвергался опасности сам, подвергал опасности результаты работы и ничего не подозревал. Какая непростительная доверчивость! Может быть, и нападение на Чашмаи-поён было подготовлено предателем? Всех околдовал своими песнями й прибаутками этот скользкий, как змея, человек. Никто даже не подумал перепроверить документы Исламова и правильность его предписания из Душанбе. Он выглядел своим парнем: веселым, простым, недалеким, совсем не похожим на врага.

* * *

Утром Степан проснулся отдохнувшим. Но двигаться ему было нельзя — израненное тело сильно болело. Акбар и Шерали принесли из родника воды, напоили красноармейца. Лепешку, сохранившуюся у запасливого Шерали в поясном платке, разделили на четверых. После завтрака Степан сказал:

— Акбар, пробирайся в кишлак. Узнай, что случилось с Портнягиным. Если он жив, чем ему можно помочь?

Акбар взял у Степана револьвер и в середине дня двинулся в кишлак. Спустился по осыпи. Для маскировки нес на спине вязанку дров. Его никто не заметил. На улицах группами ходили басмачи. Дехкане боялись выходить из кибиток. Расстрелы Караишана напугали всех.

Акбар обошел кишлак и никого, кроме басмачей, не встретил. Мальчик не обратил внимания на то, что за ним давно уже идет, внимательно наблюдая, чернобородый басмач... Бросив в бурьян дрова, Акбар направился к дому Караишана. Здесь бородатый его догнал и грубо спросил:

— Ты кто, куда идешь?

Акбар растерялся и не успел еще приготовить ответ, как басмач схватил его за шиворот и потащил.

Караишан после массовых расстрелов дехкан решил передать расправу с неугодными Исламову. Он назначил его судьей. Новый казн приказал басмачам задерживать и доставлять к нему всех, кто вызовет подозрение. Он хотел выслужиться перед Караишаном и найти человека, организовавшего побег русского аскара из кибитки Шариф-ака.

Басмачи затащили Акбара во двор дома Караишана. Здесь, развалившись на софе, возлежал новый кази — судья.

Басмач с силой швырнул Акбара на землю перед софой и сказал:

— Бродит по кишлаку. Высматривает что-то. Не отвечает, кто такой.— Чувствовалось, что басмачу хочется угодить казн и заслужить от него похвалу.

— Кто ты такой? — строго спросил Исламов, глядя на Акбара исподлобья, как и положено такому большому начальнику.

— Я чабан, ака. Но теперь никто не выгоняет скот и у меня нет работы,— сказал Акбар, сдерживая желание, вытащить револьвер и застрелить казн. Он узнал предателя Исламова.

Глаза Акбара выдали его желание и казн заметил это.

— Чабан, говоришь! Ты врешь, бача! Я тебя припоминаю: это ты бегал и прислуживал кафирам в крепости. Продался неверным, выродок!

Исламов вскочил с софы и стеганул мальчика жесткой камчой по лицу. Акбар бросился бежать. Но Исламов сбил его с ног и начал избивать камчой, пинать ногами. Акбар закричал. На крик из кибитки вышел Караишан.

— Что тут происходит? — грозно спросил предводитель, сплевывая в сторону насвой.

— Поймали лазутчика, домулло. Заявляет, что он чабан и ищет работу. А я его сам видел в крепости у красно: армейцев,— доложил кази.

— Ты говоришь чабан, бача,— спросил Караишан Акбара.

— Да, ака,— ответил Акбар, поднимаясь. Я пас и ваш скот. А теперь мне нечего делать. Акбар видел, что и Караишан узнал его. Запирательство могло только повредить.

— Ты приемыш Шариф-ака? Это ты тогда скормил волкам мою овцу с ягнятами? — сердито спросил Караишан.

— Да, ака.— Акбар ждал расправы. Кази, услыхав о том, что мальчишка нанес ущерб имуществу уважаемого Караишана, снова замахнулся на мальчика камчой.