Алексей Травин - Следы на карте

Предводитель басмачей больше не говорил. Он выхватил из кобуры наган и выстрелил в геолога. Пуля, пробив планшет с картами, застряла в бедре. Красноармейцы открыли огонь из винтовок. Несколько басмачей свалилось на дорогу. Отряд Караишана на минуту смешался, курбаши крикнул:

— Вперед! Геолога взять живым.

* * *

Степан и Акбар выехали из Шинглича галопом. По губам у красноармейца текла кровь — он искусал их, заглушая боль, вызываемую каждым толчком.

Акбар, не спавший ночь и увидевший за это время столько ужасов, тоже еле держался в седле. Но медлить было нельзя.

На спуске к Сурхобу они услышали отдаленные выстрелы и усилили галоп. Но друзья, перенесшие столько мучений, опоздали.

На месте схватки маленького отряда геолога с басмачами лежали два убитых красноармейца. На склоне горы за поворотом метались их оседланные лошади, груженные переметными сумами.

Портнягина нигде не было.

— Мы опоздали! Ульяна Ивановича захватили басмачи!— сокрушенно сказал Степан, еле держась в седле.— Преследовать их бесполезно. Что мы сможем сделать с одним наганом. Почему они не разграбили переметные сумы?

Степан подъехал к груженым лошадям и поймал их. Вместе с Акбаром они сгрузили тяжелые переметные сумы с образцами пород и тщательно спрятали их в камни около самого Сурхоба. Лошадей пустили на волю. Верхом ехать все равно было нельзя. Каждую минуту могли встретиться с басмачами. Затем они похоронили красноармейцев, спустились к Сурхобу и, маскируясь в камышах, пешком пошли в Чашмаи-поён.

В середине дня, когда наступила жара, Степан почувствовал себя плохо. Раны воспалились и начали гноиться. Акбар уложил его в тени дерева, нарвал листьев подорожника и, прикладывая их к ранам, перевязал изорванной в ленты рубашкой Степана. Красноармеец почувствовал облегчение и уснул.

Акбар тоже, как только прилег на теплый камень, сразу задремал. Когда он проснулся, солнце уже клонилось к закату. Мучил голод. Оставив Степана одного, Акбар поднялся в ближнее ущелье и возвратился с тюбетейкой сочной ежевики и поясным платком алычи. Пообедав ягодами, они медленно пошли дальше. Осторожность, с которой продвигались в Чашмаи-поён, оказалась не напрасной. Обнаружив побег Степана и думая, что это сделали оставшиеся в живых красноармейцы, басмачи выставили вокруг кишлака охранение, а по дорогам послали конные дозоры.

По направлению к Шингличу и обратно проскакали несколько всадников.

К Чашмаи-поён подошли ночью. При подъеме на гору Хирс Степан еле переставлял ноги. Акбар его поддерживал.

— Шерали, Бахор, где вы? — окликнул мальчик ребят, вползая вместе со Степаном в пещеру. Из дальнего угла раздались радостные голоса:

— Здесь мы, Акбар. Где ты так долго пропадал? Мы думали, что тебя нет в живых. Иди сюда!

— Я не один, со мной Степан-ака. Он ранен.

Все что было из одежды в пещере подостлали Степану. Несмотря ни на что ребята радовались. Они снова были вместе. Акбар покормил Шерали и Бахор алычой, которую он принес в платке. Приходя в себя, Степан долго слушал оживленное шептание ребят. Наконец, прижавшись друг к другу, они уснули. Если бы кто-нибудь посмотрел на них, то увидел, что, засыпая, друзья улыбались.

Друг! Первый в жизни друг! Есть ли на свете что-нибудь более ценное, чем ты? Вы скажете: мать, отец, брат, сестра. Да, если они есть. А если их нет? Перед кем раскроется твоя душа, кому поведаешь свое горе, у кого будешь искать защиты? У друга. Ты счастлив, если есть у тебя надежный друг! Пусть против тебя весь мир, у тебя нет пищи, одежды, крыши над головой, пусть тебе грозит смерть — не унывай, не все потеряно, если рядом с тобой Друг!

* * *

Портнягин, раненный в бедро, упал с коня. Красноармейцев басмачи изрубили саблями. Караишан проворно наклонился к геологу, сорвал с него полевую сумку. Убедившись, что она полна карт, вытер о гриву коня кровь и сунул сумку под халат. Старик улыбался. Он уже слышал звон золотых монет, полученных от Исламбек-хана и представлял себя в полковничьем мундире с золотыми эполетами.

Раненого геолога привезли в Чашмаи-поён. В кишлаке стоял переполох. Обнаружилось бегство Степана. Караишан, как только узнал об этом, приказал немедленно расстрелять басмача, охранявшего пленника. Вокруг кишлака выставили усиленное охранение. Портнягина бросили в одну из комнат дома Караишана.

Придя в себя, геолог хватился полевой сумки с картами и записями. Она исчезла. Рана в бедре сильно болела, но кость не была задета: нога шевелилась. Оторвав от рубашки полосу материи, Портнягин перетянул рану, подполз к двери и стал смотреть в щель. Надо было выяснить: где он находится, кто и с какой целью на него напал. Портнягин знал, что за последнее время басмаческие банды активизировались, но о захвате Чашмаи-поён и гибели красноармейского гарнизона он ничего не знал. Он предположил, что на него напала случайная банда и увезла в горный кишлак.