Джон Гилстрап: Пятьдесят на пятьдесят

– Я тоже не собиралась обижать вас, – отпарировала Сара. – Поймите, мои люди обучены всем видам работ в национальном парке, но расследование убийства – это для вас.

Справедливое замечание, подумал Расселл.

– Итак, где мы находимся?

Сара достала из кармана зеленых брюк потертую карту:

– Вот здесь мы нашли тело. – Она показала точку на карте рядом с извивающейся линией реки. – Это километрах в полутора вверх по вот этой тропе. – Она махнула рукой влево. – Мы называем ее тропой Поуайт-трейл. Мы сейчас вот здесь, на седьмой просеке. На машинах сюда въезд запрещен, но многие туристы нарушают это правило.

– Вы их штрафуете?

Сара пожала плечами:

– Нет, если они паркуются в сторонке и не мешают проезду пожарных машин. Собственно, здесь бывает не больше пяти-шести групп в месяц. Это не самый легкий маршрут.

– Хорошо, мисс Роджерс…

– Называйте меня просто Сара.

– Хорошо, Сара. Я хочу подняться и посмотреть, что там произошло. Но мне бы хотелось, чтобы в мое отсутствие ни одна из этих машин не трогалась с места и ни одна другая машина не подъезжала сюда ближе чем на сто метров.

– Что говорить полиции и журналистам?

– Скажите журналистам все, что вам захочется, и гоните в шею. Если полицейские хотя бы наполовину профессионалы, они все сами поймут.

Сара смотрела на него как на сумасшедшего.

– Послушайте, если преступник парковался у дороги, там должны быть отпечатки его шин. Это значит, нам придется сделать отливки с шин всех стоящих здесь машин.

– Сколько времени это может занять?

– Не знаю. Возможно, большую часть дня. Ну а теперь вы можете выделить кого-нибудь, кто проводит меня на место преступления?

Расселлу хватило беглого взгляда, чтобы понять: Тим Берроуз справляется неплохо. Судя по сотням метров ленты, натянутой между деревьями, место преступления было довольно обширным, грубо говоря, оно занимало всю гору.

Тим больше походил на пехотинца в джунглях, чем на агента ФБР: он был одет в камуфляж, на бедре у него висел девятимиллиметровый «Хеклер и Кох».

– Привет, – приближаясь к нему, произнес Расселл. – Быстренько введи меня в курс дела.

Берроуз улыбнулся:

– Привет, Расселл. Как твои успехи в гольфе?

– Я даже не брал с собой клюшки. Решил вместо этого рыбки половить.

Тим вручил Расселлу две тяжелые резиновые насадки для ботинок – все следователи были в таких же, чтобы их следы отличались от остальных, – и повел к большому листу бумаги, придавленному несколькими камнями. Когда они подошли ближе, толстый полицейский сдвинул камни с одной стороны листа, и ветер приподнял бумагу, открывая труп.

– Думаю, смерть наступила от двенадцати до восемнадцати часов назад, – сказал Тим. – Он совсем окоченел, ты сам увидишь трупные пятна.

Действительно, Расселл увидел. Убитый лежал на животе, вся нижняя часть тела у него стала темно-пурпурной от застоявшейся крови.

– Этот парень был полицейским. Томас Стиптон из Питтсбурга. Мы нашли его жетон и удостоверение.

Расселл вскинул бровь. Он указал подбородком в сторону пустой кобуры на бедре трупа:

– А где оружие?

– Пока не найдено.

– Думаешь, застрелен из своего же пистолета?

– Трудно сказать, пока баллистики не разберутся с пулями. Посмотри на входные отверстия, – говоря это, Тим показывал на раны кончиком авторучки. – Одно между лопаткой и ключицей, одно в надгрудинной ямке и еще одно вот здесь, в темени.

Тим продемонстрировал образованность, употребив выражение «надгрудинная ямка». Расселл, наверное, назвал бы это место основанием шеи.

– Острый, направленный книзу угол, – заметил Расселл. – Убийца прятался на дереве?

Тим покачал головой:

– Да, я сначала так подумал. Но посмотри на деревья. Видишь оранжевую метку? Это пуля, застрявшая в стволе.

– Ну, и что скажешь? Этот парень полз по земле?

– Да, вопрос на засыпку. Возможно, это была неудачная попытка изнасилования. Судя по пороховым ожогам, этого типа застрелили в упор.

– Но брюки-то у него не спущены, – заметил Коутс.

– Может, его застрелили, пока он с ней боролся.

Расселл, подумав, кивнул:

– Но почему она тогда не позвонила в полицию?

– Может, была слишком напугана?

– Логично. – Расселл ходил вокруг тела, пытаясь вообразить себе сцену, которая здесь разыгралась.

– Есть еще…

Но Расселл знаком велел Тиму замолчать. Он что-то увидел. Он сам еще точно не знал, что именно. Назовите это озарением, назовите интуицией – что бы это ни было, он привык этому доверять. Что-то было в том, как лежали листья. Дав волю воображению, он почти увидел еле заметный круглый отпечаток на земле.