Джон Гилстрап: Пятьдесят на пятьдесят

Его снова швырнуло в воду, сначала, кроме боли, он не чувствовал ничего, а потом вдруг понял, что Стивена у него на руках нет.

Сара судорожно накрыла ладонью рацию, патроны посыпались на землю. Стрелок отреагировал мгновенно – тут же прогремел выстрел. Она поняла, что он пока не знает, где она, и не догадывается, что ее револьвер не заряжен.

Она быстро выключила рацию. Согнувшись в три погибели, она пыталась нашарить в темноте упавшие патроны. Совсем рядом с рощицей снова послышался шорох.

Он бродит вокруг! Он понял, где она прячется!

Боже, умоляю, всего один патрон! Хотя бы один!

Вертолет тарахтел почти над самой головой. Он знает, подумала Сара. Расселл догадался, где мы.

У нее за спиной хрустнула ветка. Сара замерла. Он уже здесь. За деревьями.

Она думала о вертолете, думала о человеке, чье дыхание почти что слышала, и чуть не упустила маленький железный цилиндрик, который нащупали ее пальцы. Патрон! За четыре других таких же она не пожалела бы и миллиона долларов, но и один – это шанс, шанс выжить.

Вертолет пошел на снижение. Сара вдруг оказалась в круге ослепительного света – это был прожектор. Его луч прорезал тьму, и повсюду заплясали тени. Она опустила глаза и в метре от себя увидела чьи-то ноги.

Сара выпрямилась во весь рост, навела револьвер. На таком расстоянии она не промахнется.

– Сара, не надо! Это я!

– Гарднер? – изумилась она.

– Я услышал… – Взгляд его переместился: он увидел что-то у нее за спиной и вскинул дробовик. – Берегись!

Сара отпрянула вправо, прогремели выстрелы. Оба мужчины выстрелили, оба упали. Глядя, как падает Гарднер, Сара поняла: он ранен.

– Гард! Нет! Нет!

Она на карачках поползла к товарищу. На груди у него расплывалось алое пятно. Он был жив, но глаза смотрели в пустоту.

Гарднера затрясло от кашля, и от этого он очнулся.

– Господи, больно-то как, – простонал он.

Тут взгляд его снова устремился ей за спину, лицо исказил ужас. Он силился что-то сказать, но Сара поняла без слов. Встав на колено, она развернулась, держа револьвер на вытянутой руке.

Прямо перед собой в луче прожектора она увидела огромного рыжеволосого мужчину, с трудом поднимавшегося на ноги. Вся левая пола его куртки была располосована. В здоровой руке у него подрагивал пистолет.

– Бросай оружие! – крикнула Сара.

Но мужчина словно ее не слышал. Он медленно шагнул в ее сторону.

– Стоять! Бросай оружие! Ну!

Мужчина навел на нее пистолет. Видно было, что он с трудом удерживает его в руке.

Сара нажала на спусковой крючок. Но ничего не произошло. Сухой щелчок, и все. Осечка – ну да, ведь в барабане всего один патрон. Теперь она умрет. В том самом лесу, который так любила.

Мужчина улыбнулся, показав окровавленные зубы.

Сара выстрелила еще раз. Пуля угодила мужчине прямехонько в переносицу.

Секунду спустя она уже включила рацию. Надо спасать жизнь человека.

Бобби швыряло о камни, все тело пронизывала нестерпимая боль.

– Стивен! – закричал он в темноту и услышал откуда-то захлебывающийся плач. – Стивен!

Здесь было гораздо мельче, чем на стремнине. У мальчика есть шанс, подумал Бобби.

– Стивен!

Вот он! Метрах в пяти он заметил что-то голубое, несшееся прямо на середину реки. Конечно, он! Это его голубая пижама.

Бобби дернулся к нему, но не дотянулся. Он попытался выгрести влево. Поваленное дерево было совсем близко. Это – последняя надежда спасти мальчика. И себя тоже.

Он еще раз попробовал достать мальчика: собрав все силы, выпрыгнул из воды – как баскетболист, отчаянно борющийся за мяч.

Его швырнуло обратно в воду, лицом на камни. Но мальчик уже был у него в руках. Он крепко прижимал его к себе.

До поваленного дерева оставалось меньше метра. Бобби повернулся на бок, чтобы, насколько возможно, защитить от удара ребенка. Сам он врезался в дерево, ветки впились ему в спину.

О боже, нога! Переломанные кости скрипели, раздирая плоть, он заорал от боли и едва не захлебнулся.

Ухватившись одной рукой за ствол, другой Бобби поднял мальчика вверх, подтянулся и ухитрился усадить Стивена на ветви старой сосны.

– Посиди наверху, дружок, – пробормотал он, выпуская мальчика из рук. – И не вздумай умереть! – Но в глубине души он понимал – поздно, ребенок переохладился и наглотался воды.

Бобби сумел лишь, да и то приложив неимоверные усилия, приподнять правую руку над бурлящей водой и зацепиться за относительно крепкую ветку. Он рассчитывал, что так хоть голова будет над водой, он не утонет, когда потеряет-таки сознание.