Леонид Марягин - Экран наизнанку

Ван Ваныч воспользовался паузой и высказался:

- Хорошо, что сторож глухой. Мы же снимаем ограбление магазина!

Съемочная группа захохотала.

- Ты это серьезно или шутишь? - Шеф, белый от бешенства, подошел вплотную ко второму.

Тот не отвечал, боясь высказаться невпопад.

- Я спрашиваю: ты это серьезно или шутишь? - повторил Давыдович шепотом.

- Шучу, - наугад ответил второй.

- Ну, тогда работай пока, - махнул рукой шеф и отошел от Ваныча, нелепо торчавшего в центре пустой съемочной площадки.

Хлопушка "Цена человека".

- Кадр семь, дубль четыре! - Щелчок дощечки, и помреж Люся Яровая выбежала из кадра, открыв строй заключенных из бригады хозобслуги во дворе пересыльной тюрьмы.

- Плотники - шаг вперед! - звучит голос нарядчика.

Зеки названной специальности выходят из строя.

Начальник, стоящий под сторожевой вышкой, наблюдает за назначением на работы.

- Каменщики - два шага вперед!

Снова хлопушка "Цена человека".

Каменщики делают свои два шага. Камера панорамирует по лицам оставшихся в разреженном строю заключенных - здесь мы впервые видим лицо актера, играющего главного героя в фильме "Цена человека".

- Остальные - разобрать носилки и лопаты и - на погрузку.

Остатки строя рассыпаются.

Зеки разбирают носилки и лопаты. Удаляются к машинам. Одни - направо, другие - налево.

Крик:

- Стоп! - Движение в кадре остановилось, все зеки развернулись лицами к издавшему этот требовательный и недовольный крик.

Ефим Давыдович командовал съемочной площадкой через микрофон, не вынимая грузного тела из режиссерского кресла.

- Этюды лепите с массовкой, этюды! Что они у вас ходят слева направо и справа налево!

- Вы абсолютно правы, - поддакнул второй режиссер из-за спины шефа.

Ассистенты - их было двое: Певзнер и наш герой, Сева, находившиеся в гуще "зеков", обернулись и застыли.

- Вы бездарны!

- Что? - выставил челюсть вперед Певзнер.

- А то! - взревел Ефим Давыдович, - еще раз огрызнешься - поедешь туда, где лес рубил. Не забывай, что у нас консультант - комиссар милиции города! Севка! - режиссер направил свою энергию на Севу, - боржом!

На глазах у застывшей массовки, среди которой выделялись молодые особы, изображавшие подруг "зеков", приехавших на свидание в лагерь, Сева шел нарочито медленно.

- Бегом! - заорал режиссер.

И Сева кинулся к стоящему поодаль деревянному ящику с боржомом, выхватил бутылку и, на ходу открывая и обливаясь, протянул ее Ефиму Давыдовичу.

Тот глотнул прямо из горлышка.

- Видишь, - бросил Ефим Давыдович, отдавая ему пустую боржомную бутылку.

- Что вижу? - не понял он.

- Я прочитал твои рассказы для института. Видишь.

Жить в Москве было негде, и он ночевал на диване в кабинете у Давыдовича. До случая - ночью комнаты проверяла охрана.

Охранники в специфической форме, которую почему-то принято было называть полувоенной, шли по студийному коридору со связками ключей в руках, приоткрывали ближайшую дверь, заглядывали внутрь и, закрыв, устремлялись дальше.

Сева уловил звяканье ключей и, прихватив туфли, выглянул в окно.

Кабинет находился на втором этаже. Рядом с окном пролегала водосточная труба.

Сева дотянулся до нее и провисел снаружи корпуса, пока шла проверка скрипела дверь, звенели ключи...

Но больше не рисковал ночевать в этом кабинете.

- Где ты теперь ночуешь? - спросил коллега - ассистент Певзнер. Они сидели в курилке на пересечении павильонных коридоров.

- В поезде "Москва - Петушки".

- Почему именно "Москва - Петушки"?

- Негде было ночевать, решил поехать домой. Сел в поезд. Залез на вторую полку и проспал свою платформу "Крутое", вышел в Петушках, снова сел в поезд и... До Москвы. Удобно! - отшутился к финалу монолога Сева.

- Не сладко, - заключил Певзнер.

Рабочие-постановщики пронесли мимо сидящих в курилке бутафорскую, под металл, кованую решетку.

Певзнер полез во внутренний карман пиджака, вынул распухшую записную книжку и, разыскивая нужную запись, рассказывал:

- Когда я, желторотый студент, попал в лагерь на лесоповал, я выжил только потому, что мне помогали опытные зеки...

- Политики или урла? - полюбопытствовал Сева.

- Честные - есть везде, - ушел от ответа Певзнер.

- Тебя за глаза Давыдович зовет "еврейский бандит Певзнер".

- Знаю, меня посадили по уголовной статье...

- А на самом деле?

- А на самом деле за то, что был студентом еврейской студии и раза два или три видел самого Михоэлса.

- И ты терпишь это прозвище Давыдовича?