Джон Берли - Уайклифф и последнее жертвоприношение

— Получается, он прикрывает либо свою жену, либо сына, — сказала Люси Лэйн.

Уайклифф промолчал, и Люси, глядя на него с любопытством, не выдержала:

— Сэр, может быть, вы расскажете нам, что все-таки произошло этой ночью?

Казалось, этот вопрос разозлил Уайклиффа, но он взял себя в руки и, подумав, сказал:

— Мы съели с ним хлеба с сыром и выпили пару банок пива. Потом говорили. Этот разговор был неофициальный, без протокола, и отчета о нем не будет. Часа в два ночи я позвонил в участок, попросил выслать к нам туда патрульную машину.

Он откинулся в кресле, словно давая понять, что дискуссия закончена, и повернулся к Керси:

— Надеюсь, ты понимаешь, Дуг, что я балансировал на самом краю и не хотел вовлекать тебя в скользкие дела…

— Вообще-то я не особенно боюсь скользких дел, но я понимаю вашу позицию.

— Вот и хорошо. Теперь оставайся здесь и следи за развитием ситуации, а также перезванивайся с Фоксом. Мы с Люси будем на ферме. Держи меня в курсе событий. Ты готова, Люси?

Они уже собирались выходить, когда позвонил телефон. Уайклифф взял трубку.

Это был Фокс, очень довольный собой.

— Я нашел два отпечатка, сэр, указательного пальца и большого пальца правой руки. Это на ботинках. А на журнале смазанный след большого пальца. Надо будет его усилить. Я, в общем-то, уверен в результате, но в участке еще проведу полный сравнительный анализ…

Уайклифф сразу испытал теплую благодарность к Фоксу — молодец все-таки, даром времени не теряет. Эти отпечатки — не слишком много, но все же кое-что.

У выхода из старой школы его поджидала группка журналистов. Уайклифф протиснулся сквозь них, коротко бросив на ходу:

— Никаких сообщений не будет!

Люси пошла к своей машине, оставленной на площади, на сей раз Уайклифф не возражал и не стал настаивать на пешей прогулке. На площади собралось немало народа. Видимо, чуют, что приближается финальный акт драмы, и не хотят пропустить зрелища.

Когда они уселись в машину, Уайклифф сказал:

— Это дело никого не доведет до тюрьмы.

Чуть позже Люси, подумав, спросила:

— Значит, вы уже поняли, кто это?

— Мне следовало раньше догадаться. А я вместо этого болтал что-то о сложностях женской психологии. И только во вторник вечером я начал мыслить в правильном направлении. Конечно же, Джордан знал, кто убийца, мне надо было сразу понять по его поведению. Но уже наутро в среду Джордан был мертв, так что я опоздал. А я еще его предупреждал, сам не ведая, что предупреждаю о надвигающейся гибели… В этом дурацком деле с самого начала все было перевернуто вверх тормашками, Люси.

Они проехали вверх по Черч-Лейн, за церковь, где дома кончались. Люси притормозила у ворот фермы, и Уайклифф вылез отомкнуть калитку. Козы, как всегда, безмятежно паслись на лугу, и башенка Эльвиры выглядела на этом пасторальном фоне еще более нелепо, как по ошибке воткнутый посреди равнины маяк.

Люси осторожно въехала по разбитой дорожке на ферму и остановилась у вторых ворот. Уайклифф не спешил вылезать из машины, и Люси почувствовала — ему явно не по себе. Она спросила шефа:

— Как возьметесь за это дело, сэр?

— Действовать надо с величайшей осторожностью. Винтер в кутузке, и мы приехали попросить его жену и сына дать дополнительные показания. Так мы должны объяснить цель своего визита. Конечно, их показания нужно будет официально запротоколировать, в присутствии адвоката и, возможно, психоаналитика. Но сперва я хочу просто поговорить с ними.

Они все еще сидели в машине, глядя на курочек, разгуливающих по птичьему двору. «Сменщик» Винтеров тарахтел своим допотопным трактором поодаль. Он осмотрел следователей без особого интереса.

Уайклифф наконец распахнул дверцу.

— Ладно, пора кончать с этим!

Задняя дверь была заперта. Уайклифф постучал, но никто не откликнулся.

Мужчина высунулся из своего трактора и крикнул:

— Я сегодня с утра никого из них не видел! Попробуйте с парадного хода…

Они обошли вокруг дома к парадной двери. Она стояла чуть приоткрытая. Уайклифф снова постучал, так же безрезультатно, тогда он толкнул дверь и позвал. Узкий коридор был почти наглухо перегорожен двумя большими чемоданами и связками книг.

А в дальнем конце коридора стоял Джильс и рассеянно смотрел на следователей.

— Матери тут нет, — сказал он. На нем не было обычных очков, отчего его лицо казалось каким-то голым и жалким.

— Похоже, вы собрались переезжать?

Мальчишка покосился на чемоданы и книги, сваленные вдоль стен.