Э. Хартли - В день пятый

— А больше он ни с кем не был откровенным?

Пожав плечами, отец Джованни ничего не ответил. Томас пристально посмотрел на него.

— Он говорил с отцом Пьетро?

— Да, — неохотно подтвердил священник. — Они с монсеньором много беседовали. Но я не знаю, о чем именно.

— Они работали вместе?

— Нет. — Лицо отца Джованни растянулось в улыбке, не затронувшей глаз. — По-моему, они не очень-то ладили между собой. По крайней мере, в отношении того, над чем трудился Эдуардо.

— Они спорили?

— Да. Порой очень бурно. Но сути я не знаю.

— Значит, отец Пьетро был рад его отъезду?

Отец Джованни надолго задумался, и его ответ прозвучал неуверенно, с оттенком печали:

— Думаю, он испытал облегчение, но очень огорчился, узнав о смерти вашего брата. Сейчас отец Пьетро кажется… другим.

— В каком смысле? — настаивал Томас.

— Не знаю. Разгневанным. Опечаленным. Встревоженным? Да, думаю, так.

— Но вы понятия не имеете, что такого мог сказать или сделать Эд, чем так на него подействовал?

— Падре Пьетро стар, — начал отец Джованни, стараясь облачить мысль в слова. — Я имею в виду его взгляды.

— Он католик, не принявший решения Второго Ватиканского собора, [17] Второй Ватиканский собор, состоявшийся в 1962–1965 годах, был посвящен реформированию Католической церкви и внес изменения в литургическую практику, в частности разрешив вести богослужения на национальных языках. Часть верующих отказались принять эти нововведения. — кивнул Томас.

— Не совсем, — возразил священник. — Некоторые его взгляды не просто ортодоксально католические. Они никогда не признавались официально, не были — как бы это сказать? — общеприняты. Падре Пьетро не обсуждает свои убеждения со мной, потому что у нас различные точки зрения. Некоторых его идей я не понимаю.

Томас был заинтригован как все возрастающей сбивчивостью и тревогой молодого священника, так и тем, что тот говорил.

— Например? — спросил Найт. — В чем таком убежден отец Пьетро, а вы — нет?

— Он очень сильно верит в… медитацию мертвых.

— В посредничество?

— Да. В старину верующие молились через святых, так? Они мыслили категориями ранга, класса…

— Иерархия? — подсказал Томас.

— Да. Так что они не обращались к Богу напрямую, действовали через святого Петра, Богородицу или кого-нибудь из более современных святых. Те, кто уже умер, должны были стать их посредниками в общении с Господом, обеспечить им личную связь с Богом. Разумеется, все это продолжается и сейчас, но уже не в такой степени. Есть те, кто, подобно Лютеру, считает, что святые превратились…

— В конечную цель, а не в средство?

— Совершенно верно. Люди молятся святому, а не посредством него.

— Отец Пьетро по-прежнему придерживается такой точки зрения?

— Она является достаточно распространенной. Но примерно сто лет назад здесь, в Неаполе, развился один вид посредничества, связанный с мертвыми, находящимися в одном определенном месте.

— В Фонтанелле? — спросил Томас, не в силах подавить холодные мурашки, пробежавшие по его спине струйкой ледяной воды.

— В Фонтанелле, — вздохнув, подтвердил отец Джованни. — Падре Пьетро водил меня туда один раз, шесть или семь лет назад. Больше я никогда не возвращался в это место. У меня нет желания приходить туда.

— Что это такое?

— Первоначально — как это сказать? — там из земли добывали камень.

— Каменоломни?

— Да, — подтвердил священник, улыбаясь этому слову. — Каменоломни. Многочисленные пещеры и ходы под городом, оставшиеся от добычи камня для строительства. Понимаете, Неаполь очень старый город. Его размеры ограниченны. Вот улицы, — показал он, кладя руку на стол. — С одной стороны горы, с другой — море. Шло время. Городу несколько тысяч лет. Новые здания возводились поверх старых. Земля использовалась снова и снова. Это не как Рим, который расползался во все стороны так, что все древние памятники остались в центре. Неаполь строится сам на себе, и старинные сооружения оказываются под землей. Поскольку городу постоянно не хватает земли, кладбища через какое-то время используются повторно. Давным-давно по Италии прошла страшная болезнь, убившая почти всех.

— Бубонная чума, — сказал Томас. — Черная смерть.

— Совершенно верно. Трупов было слишком много. Хоронить их было негде. В основном умирали бедняки, у которых не было денег, чтобы покинуть город, поэтому их безымянные тела сваливали вместе. Сотни тысяч мертвецов. В конце концов покойников перевезли в Фонтанеллу.