Леонид Пузин - ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСПОЖА РАБЫНЯ

— Николай Иванович, вам, вероятно, известно, что вчера был обнаружен труп Сазонова? С огнестрельным ранением в области сердца?

— Да, меня информировали об этом.

— Так вот: "Поплавок" — последнее место, где Дениса Викторовича видели живым. В среду — на дне рождения у Алексея Дмитриевича Долгова. И более: у меня есть веские основания подозревать, что Сазонов был убит именно в "Поплавке".

— Что за чушь, — перебил прокурор, но, словно бы спохватившись, примирительно продолжил: — Впрочем, молодой человек, вы фантазёр известный… не буду спорить… допустим — что в "Поплавке"… так в чём, в связи с этим убийством, вы меня заподозрили?

"А старик-то тоже не без ехидцы, — с одобрением отметил про себя Брызгалов, — умеет подковырнуть при случае".

— Николай Иванович, вы, как работник правоохранительных органов, не можете не понимать, что, исходя из версии убийства в "Поплавке", подозревать я обязан всех присутствовавших на юбилее у Алексея Дмитриевича. Вас — наравне с другими. Но, согласитесь, было бы смешно, если бы я позвонил вам за тем, чтобы спросить, не вы ли, дескать, застрелили Сазонова?.. Нет — по поводу музыканта. Что вы можете сказать, во-первых, о поведении Дениса Викторовича на Дне рождения, а во-вторых: как давно и как близко вы сами были знакомы с Сазоновым? Ну и, если сможете, в-третьих: вам что-нибудь известно о связях Сазонова и Долгова? Почему Алексей Дмитриевич пригласил его на свой день рождения?

— Нет, молодой человек, ваше нахальство меня почти восхищает! Звоните в воскресенье, отрываете пенсионера от заслуженного отдыха, хамите по телефону, а после — как ни в чём ни бывало! — ждёте от него свидетельских показаний. Без протокола, без предупреждения об ответственности! А вдруг я, что называется из любви к искусству, навру вам с три короба? Ладно, молодой человек, не навру. Но только, прежде чем отвечать, позвольте и вам вопрос? Почему — в воскресенье? Вы что — имеете скверную привычку работать по выходным? И почему — мне? Ведь на юбилее у Алексея Дмитриевича гостей было человек тридцать, не меньше. Так какого, спрашивается, хрена вы начали с меня?!

— Ну, в воскресенье, Николай Иванович — обстоятельства, черти бы их побрали! Я же сыщик — и обстоятельства мне диктуют. А то, что с вас — опять-таки: воскресенье. Кого "выловлю" — с тем и разговариваю.

— И я, значит, в ваши сети попался первым? Ох, молодой человек, что-то не очень верится… Ну да — Бог с вами… Только не воображайте, что старый хрен Люмбаго, безнадёжно отстав от жизни, боится выговора за "аморалку" — чушь! Нет, молодой человек, как я уже сказал, ваша наглость… и, конечно, ваша настойчивость… которая по выходным, не считаясь со временем, вам не даёт покоя… ей Богу, позвони вы мне завтра — не стал бы разговаривать с вами. Только — через Зубова.

Далее прокурор толково и обстоятельно ответил на заданные ему Брызгаловым вопросы. И, естественно, ничего сенсационного не поведал. Сам он, по словам Люмбаго, с Денисом Викторовичем был почти не знаком: раза два или три встречался в офисе своего друга Долгова — вот, собственно, и всё. В офисе, вы говорите? Надо полагать, у Долгова с Сазоновым были какие-то общие дела? Были. Фонд "Надежда" — для творческой молодёжи. Алексей Дмитриевич с ним как-то связан. И предлагал, кажется, музыканту место художественного руководителя. Или директора. Конкретнее он, прокурор, не в курсе. А в офис к Алексею Дмитриевичу вы, надо полагать, заходите часто? (Ах, молодой человек, ваши следовательские уловки не для старого юридического зубра!) Разумеется, он, Люмбаго, к своему другу заходит часто. Это же в десяти минутах от его дома. Так что в конце рабочего дня созванивается и заходит. Конечно, не каждый день, но раза два на неделе. Обычно — по понедельникам и четвергам. Что же до юбилея в "Поплавке" — то о поведении Сазонова в ресторане прокурор Геннадию Ильичу не сказал ничего нового. Всё то же — что и бармен: пришёл уже сильно пьяным, за каких-нибудь полчаса назюзюкался окончательно и был унесён охранниками. А куда — он, Люмбаго, не знает. Вероятно, в подсобку.

После этих необязательных вопросов Брызгалов попробовал перейти к главному — конечно, с прокурором вряд ли сработает, но мало ли…

— Николай Иванович, вы сказали, что Сазонова унесли из зала примерно за полчаса до салюта. Значит, во время салюта видеть вы его не могли? А сами, простите, вы тогда были где? Ну, в десять часов? Когда начался салют? В зале или на палубе?

После довольно продолжительного молчания прокурор заговорил с расстановками, тщательно выбирая слова: