Леонид Пузин - ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО ГОСПОЖА РАБЫНЯ

Работы, словом, воз, возок и маленькая тележка…

Увы, на оперативников в воскресенье рассчитывать было нечего — сам полковник не смог бы ему в этом помочь — и Геннадий Ильич, скрепя сердце, позвонил Анисимову: да, вчера он попросил Юрия Викторовича на всякий случай остаться в городе, но всё-таки надеялся, что обойдётся без его помощи — утренний звонок не в счёт, тогда он всего лишь информировал коллегу о своих планах.

Анисимов, хмыкнув относительно новой брызгаловской версии, этим и ограничился: присутствие Сазонова на долговском юбилее — факт, как ни крути, серьёзный.

До райотдела добираться Юрию Викторовичу было минут двадцать, двадцать пять, и, дожидаясь его, Брызгалов попробовал составить план действий на ближайшее время. Во-первых: гости Долгова — сегодня информацию о них можно было получить и у самого Алексея Дмитриевича (если, конечно, он в городе), и у охранников (опять-таки, если в воскресенье удастся их отыскать). Во-вторых: связи — самая канительная (Долгов почти наверняка будет темнить), но и самая нужная часть работы. Понять, что объединяло Долгова, Бутова и Сазонова — возможно, выйти на след убийцы. Увы, на сегодня это представлялось мало реальным: единственная видимая ниточка — сам Алексей Дмитриевич, а он на эту тему более-менее откровенно будет говорить только в том случае, если Брызгалов ошибается, и объединяло троицу нечто вполне невинное: страсть, например, к подлёдному лову на мормышку…

А кроме? Пушкарёв? Люмбаго? Старые друзья Долгова… и Бутова… особенно — Люмбаго?!

"А что, товарищ прокурор, — в голове Геннадия Ильича быстро оформилась ехидная мысль, — как тебе роль свидетеля? Давать показания о вечеринке с голыми официанточками? На которой ты присутствовал в качестве одного из самых почётных гостей? Каково-то несгибаемому борцу за моральную чистоту и нравственное здоровье нации было смотреть на обнажённые груди, лобки, ляжки и ягодицы прелестных агенточек Мирового Зла?! А это, товарищ Люмбаго, мы сейчас выясним…"

Звонить прокурору не было никакой необходимости, уж кто-кто, а он-то к числу друзей Игоря Олеговича не принадлежал никак, но соблазн "укусить" старого маразматика оказался для Геннадия Ильича непреодолимым.

После семи или восьми длинных гудков Брызгалов собрался положить трубку, но в этот момент щёлкнуло и раздался характерный прокурорский тенор:

— Алло. Говорите. Люмбаго у телефона.

— Здравствуйте, Николай Иванович. Это Брызгалов. Я по поводу юбилея Алексея Дмитриевича. Вы ведь на нём присутствовали?..

— Молодой человек, с вами, после вашего телефонного хулиганства, я не желаю разговаривать. Если какие-нибудь вопросы у вас есть ко мне по долгу службы — через полковника Зубова. Потрудитесь, пожалуйста.

По идее, после такого заявления прокурор должен был повесить трубку, однако же — не повесил.

"Ага, мандражируешь, старый хрен! — Не без злорадства подумал майор: — Голенькие девочки всё-таки угрызают твою большевистскую совесть? Или, по старой памяти, боишься парткома? Что тебе там за "аморалку" залепят эдакого симпатичного "строгача"?"

— Конечно, Николай Иванович — всё через Зубова. А о том, за левую или за правую грудку вы, мешая работать, щипали Ниночку, тоже спрашивать у полковника?

Это уже ни в какие ворота! Да, услышав столь откровенное хамство, прокурор не повесить, швырнуть был обязан трубку! Предварительно запустив в Брызгалова тяжёлым четырёхэтажным матом! Не швырнул, не запустил, а лишь злобно сопел, подыскивая, вероятно, уничтожающий ответ для наглеца.

Своим нечаянным — ей Богу, он этого не хотел! само собой с языка слетело! — хамством пристыженный и смущённый майор подумал: "Люмбаго не трубку — меня он хочет сейчас повесить! И дёрнул же чёрт за язык — вони теперь не оберёшься!"

— Извините, Николай Иванович. Я так сказал вовсе не затем, чтобы вас задеть. Просто в подробности этой пикантной вечеринки посторонних, мне кажется, посвящать не стоит. Даже — полковника. Ведь у меня к вам всего два, три конкретных вопроса. И к официанткам, которых нанял ваш друг Долгов, они, разумеется, не имеют никакого отношения.

— Ну, ну, молодой человек… поизгалялись над стариком и рады? Эх, лет бы на десять раньше! Ладно… задавайте свои вопросы.

Такая перемена в настроении, а главное, в намерениях Люмбаго — и когда?! после жутко оскорбительной выходки по его адресу! — сбивала с толку, но анализировать, доискиваясь до её причины, не было времени, и майор перешёл к сути дела: