Клэр Лэнгли-Хоторн - Последствия греха

— А что сталось с тем мальчиком и с индейцем, который отвез меня к Бейтсу?

— А как, по-вашему, я вас нашел? Сейчас их допрашивают, но скоро, несомненно, освободят.

— Я слышала… слышала ваш разговор с комендантом, — сказала Урсула.

Лорд Розем подошел к постели.

— Помолчите… — мягко произнес он. — Все кончено.

Урсула наконец позволила себе расслабиться. Монахиня вышла; сиделка принялась прибираться. Лорд Розем сел рядом с постелью.

— Я принес вам Теннисона. Всегда беру с собой стихи в путешествие. Подумал, вы захотите что-нибудь почитать…

— У вас с собой Теннисон?

— Я не такой уж скучный обыватель, каким вы меня считаете.

Урсула с трудом подавила зевок.

— Сомневаюсь, что я смогла бы назвать вас так. Ретроградом — быть может, но уж никак не скучным обывателем. Почитайте мне что-нибудь.

Ей было так уютно и спокойно в его присутствии, Урсула ощущала тепло, исходящее от лорда Розема.

Он открыл книгу, перевернул несколько страниц и начал читать:

Урсула откинулась на подушку. Она закрыла глаза, позволив его голосу омывать ее, и через несколько минут забылась легким сном.

Обратное путешествие через Атлантику должно было продлиться не более пяти дней. Хотя «Лузитания» уже однажды и получила Голубую ленту за скорость, пассажиры испытывали приятное волнение. «Лузитания» была настоящим чудом техники — семьсот восемьдесят пять футов в длину и восемьдесят восемь в поперечнике. Четыре трубы извергали в воздух клубы дыма; машины ревели, нагнетая скорость в двадцать шесть узлов. Но пассажиры по большей части и понятия не имели о машинах. Их путешествие проходило вдали от черной, дымящейся преисподней трюма.

Урсуле было неинтересно купаться в роскоши. Ее каюта первого класса, разумеется, отличалась комфортом и элегантностью; салон в георгианском стиле, со стеклянным куполообразным потолком и витражами, несомненно, впечатлял, как и огромный ресторан, но девушку все это не занимало.

Узнав, что сын Бейтса мертв, Урсула испытала огромное облегчение, но вскоре ее охватили сомнения. Ночью они вторгались в ее сны; в памяти Урсулы вновь и вновь воскресали те кошмарные часы, которые она провела рядом с Бейтсом. С той разницей, что во сне ей не удавалось бежать.

Она проводила дни, растянувшись в шезлонге на палубе. Урсула могла лежать часами, в пальто, шарфе и муфте, глядя на океан и наблюдая, как вздымаются и опускаются волны.

В первый же вечер на борту после ужина лорд Розем и Урсула отправились в салон. Девушка разглядывала лица сидевших вокруг и понимала, что, путешествуя с лордом Роземом без компаньонки, привлекает к себе определенный интерес. Она вздохнула. Несомненно, по возвращении в Англию ее ждет скандал, но после всего, что Урсуле пришлось пережить, это ее уже не волновало. Лорд Розем со своей стороны, казалось, не замечал многозначительных взглядов, не слышал перешептываний.

Урсула опустилась в кресло и собиралась уже открыть книгу, когда лорд Розем протянул ей сложенное письмо, пожелтевшее от времени.

— Полагаю, вам следует это прочесть, — сказал он. — Андерсон нашел его среди вещей, принадлежащих вашему отцу. Мне кажется, оно может пролить некоторый свет на то, что на самом деле случилось с экспедицией Рэдклифа.

Урсула откинулась на спинку кресла и разложила письмо у себя на коленях. Почерк был нечеткий, бумага протерлась и истончилась на сгибах. Урсула старалась очень аккуратно прикасаться к листку, чтобы не порвать его окончательно. Письмо было датировано 19 июля 1888 года. Девушка взглянула на лорда Розема, но тот мрачно смотрел в иллюминатор.

Она начала читать.

«Марлоу, это черт знает что. Я два месяца пролежал здесь, в Богом забытой больнице, и только сейчас мне позволили написать. Могу лишь надеяться, что британское консульство отправит весточку Милли и дочкам и даст им знать, что я жив и здоров. Прошу тебя, позаботься об этом, ради меня. Если до них дойдут какие-нибудь нелепые слухи, они могут подумать, что я погиб, — ты и сам знаешь, как зловредны эти чертовы газетчики. Еще никогда в жизни мне не было так скверно. Это похлеще дизентерии, которую я подхватил в Малайе. Даже хуже, чем лихорадка, которая унесла жизни трех моих людей во время боливийской экспедиции. Я слишком стар для таких развлечений. И все же — слава Богу. Я раздобыл билет на „Арконию“, отплытие 1 августа. Поблагодари за меня Доббса. Очень любезно с его стороны оказать мне такую услугу.