Урсула следила за тем, как ее дыхание превращается в пар в холодном утреннем воздухе. Она услышала шорох гравия и скрип закрывающейся двери. Послышались голоса, шаги — поместье просыпалось и готовилось к наступающему дню. Не желая выставлять себя на всеобщее обозрение, Урсула запахнула шаль и выпрямилась.
— Пожалуй, мне лучше вернуться в дом, — сказала она. Спеша внутрь, Урсула не устояла и обернулась; увидев, что лорд Розем неподвижно обозревает парк, она ощутила необъяснимую боль потери.
Вечером вдовствующая баронесса Розем решила еще раз почтить их своим присутствием за ужином. Она появилась в тот самый момент, когда Урсула вышла из гостиной, в которой они с опекуном проводили большинство вечеров, прежде чем отправиться ужинать в примыкающую столовую. Лорд Розем стоял перед мраморным камином с книгой в руках. Урсула замерла на пороге, собираясь заговорить, но вдовствующая баронесса буквально ворвалась в гостиную, окутанная дымкой вышитого тюля.
— Будь добр, оставь книгу, Оливер. Ты ведь знаешь, я терпеть не могу, когда ты перед ужином читаешь. Мисс Марлоу, вы бы только знали, сколько вечеров мне пришлось провести в молчании, сидя в этой самой комнате! Я должна извиниться перед вами, мой сын не любитель беседовать. Удивительно, что вы вообще решили спуститься к ужину. Вам здесь, должно быть, нестерпимо скучно.
Как всегда, слова рвались из нее потоком.
— Мама, — отозвался лорд Розем, слегка склоняя голову с насмешливо-почтительным видом. — Эту книгу только что доставили кораблем… Я собирался отдать ее мисс Марлоу. — Он протянул книгу Урсуле (это оказался последний роман Форстера «Поместье „Хоуарс-Энд“») и пробормотал: — Надеюсь, вы меня не выдадите.
— Что ты сказал, Оливер? — спросила леди Розем. — Будь любезен, говори громче!
Урсула слабо улыбнулась, но она была слишком измучена, чтобы терпеливо переносить вдовствующую баронессу с ее чудачествами.
Леди Розем тем не менее преисполнилась решимости приятно провести время. Истосковавшись за время своего пребывания в провинции, она засыпала Урсулу вопросами о ее знакомых из «лондонского общества».
Похлопав по канапе рядом с собой, дама настоятельно предложила Урсуле сесть. Та взглянула на лорда Розема, который стоял перед огнем и, кажется, был погружен в чтение «Наблюдателя». Девушка удивленно подняла брови, но не успела и слова сказать, как вдовствующая баронесса принялась расспрашивать о своих друзьях в Белгрейвии. Морщинистое лицо стало оживленным, почти девичьим.
— Вы наверняка знакомы с Кэмпбелл-Грэями! Они живут на противоположной стороне сквера, по соседству с леди Дэйвенпорт. Впрочем, она очень мало времени проводит в Лондоне, поэтому неудивительно, что вы ей не представлены. Во время непогоды у нее разыгрывается ревматизм; полагаю, сейчас она в Литэме. Но может быть, вы знаете…
— Мама, я прошу! — прервал лорд Розем, бросая журнал на столик. — Мисс Марлоу, кажется, не в настроении поддерживать эту бессмысленную болтовню.
Баронесса сердито фыркнула, вынудив Урсулу отозваться с необычной для нее учтивостью:
— Леди Розем, боюсь, я и впрямь должна вас разочаровать. Мои знакомства с теми, кого вы называете «лондонским обществом», весьма поверхностны. Мой отец — не джентльмен…
— Не джентльмен?! — Вдова пришла в ужас.
Урсула не удержалась:
— Нет. Он был сыном шахтера.
— Боже мой! Сыном…
— И человеком, который стал богаче, чем лорд Нортклиф собственной персоной, — вмешался лорд Розем. — Полагаю, это дает мисс Марлоу право считать себя принадлежащей к высшему обществу, не так ли, матушка?
Эйрс, дворецкий Роземов, отворил двери в столовую и сообщил, что кушать подано, прервав тем самым течение беседы.
Урсула сидела напротив вдовствующей баронессы. Лорд Розем занял свое обычное место во главе длинного стола красного дерева и приказал Эйрсу подавать. Некогда в доме был полный штат прислуги, но теперь Эйрс уже привык выполнять огромное количество обязанностей, которые во всяком другом семействе показались бы несовместимыми с его должностью. Он весьма непринужденно подал лорду Розему бутылку лафита 1908 года и, получив одобрение хозяина, принялся открывать вино.
Леди Розем недоверчиво усмехнулась, но ничего не сказала, в то время как Эйрс и молоденькая служанка, которую Урсула прежде не видела, внесли и поставили на стол суповые тарелки на серебряных подставках. Эйрс обходил обедающих с массивной супницей, а служанка обносила их омаром.
Читать дальше