Клэр Лэнгли-Хоторн - Последствия греха

— Нашли? — требовательно спросила Урсула.

Клерк нахмурился.

— Не понимаю… Лорд Розем не предупредил меня о какой бы то ни было встрече… Я все утро сидел здесь и занимался текущими делами… Уверен, он оставил бы мне записку… — Бедняга хмыкал и мялся, а потом спросил, тщетно пытаясь скрыть подозрительность, прозвучавшую в его голосе: — Вы его клиентка?

— Лорд Розем — юрисконсульт нашей семьи, — резко произнесла Урсула. — И я уже давно дожидаюсь этой встречи. Послушайте, от меня вы так просто не отделаетесь — почему бы вам не позволить мне дождаться лорда Розема в его кабинете? Несомненно, он лишь ненадолго задержался и вскоре приедет сюда, как мы и договаривались.

Клерк тупо уставился на Урсулу.

— Итак? — заявила она.

Стук в дверь вызвал у клерка вздох облегчения. Он жестом попросил посетительницу подождать и вышел из-за стола. Дверь распахнулась, впустив приземистого полного мужчину в полосатом пиджаке.

— Где, черт подери, Харгривз? — крикнул тот. — У меня три судебных отчета для Розема, Мастерса и Барнса, и никто понятия не имеет, где их носит!

Урсула кашлянула. Пришедший уставился на нее. Девушка ответила ему высокомерным взглядом.

Клерк снова поправил очки.

— Мисс Марлоу, — устало произнес он, — подождите его милость в кабинете, а я пока займусь этим делом.

Урсула с трудом скрыла улыбку и скользнула в кабинет лорда Розема, взмахнув полами подбитого мехом пальто.

Она быстро прикрыла дверь и торопливо оглядела комнату. Книжные полки были набиты аккуратно расставленными судебными отчетами и книгами в кожаных переплетах. Утренний выпуск «Таймс», аккуратно сложенный, лежал рядом с черным зонтиком на одной из нижних полок. Но несмотря на порядок и опрятность, обычно сопутствующие лорду Розему, в кабинете ощущался несомненный оттенок декаданса, который заинтриговал ее.

Урсула поспешно пересекла комнату, положила шляпу и перчатки на кожаное кресло и нагнулась над столом. Не считая подноса для писем, чернильницы, серебряного портсигара и пепельницы, столешница была абсолютно пуста. Только темно-зеленый карандаш, забытый в центре, нарушал порядок и симметрию. Ни бумаг, ни документов, никаких заметных признаков работы над делом Уинифред (или над чьим-либо еще делом). Розем дьявольски методичен, с горечью подумала Урсула. И все-таки стоило попытаться.

Девушка опустилась на колени перед столом, отодвинула высокий, с круглой спинкой стул и медленно приоткрыла верхний ящик. Внутри оказалась коробка с конвертами и гербовой бумагой для писем, золотистая ручка, полупустая бутылка черных чернил. В следующем ящике обнаружилась целая коллекция воротничков и запонок. Урсула уловила слабый, но отчетливый аромат, навсегда связанный для нее с лордом Роземом — одуряющую смесь бергамота и табака, — и быстро задвинула ящик. В третьем ящике на бархатной подушечке лежало увеличительное стекло в латунной оправе. Урсула вздохнула: жизнь лорда Розема оказалась куда более заурядной, чем она думала.

Она исследовала внутреннюю поверхность столешницы, проведя рукой по гладкому дереву в надежде обнаружить скрытое углубление или потайной ящичек. Ничего. При беглом осмотре выяснилось, что в остальных отделениях хранятся лишь канцелярские принадлежности да пыльный адвокатский парик. Урсула, не вставая с колен, перебралась на другую сторону, открыла первый ящик по правую руку и заглянула внутрь. То, что она увидела, заставило ее отпрянуть; девушка ударилась локтем о стул и с трудом удержала вскрик. Во имя всего святого, зачем лорду Розему в кабинете пистолет?

Урсула осторожно вытащила пистолет, держа его за рукоятку. Он оказался гораздо тяжелее, чем она себе представляла. Урсула, подавив в себе ужас, аккуратно положила оружие на прежнее место, рядом с коробкой патронов. Потерев локоть, закрыла ящик. Жизнь лорда Розема уже не казалась ей столь тусклой.

Она окинула комнату взглядом. Не было времени, чтобы возиться с пистолетом. Нужно было сосредоточиться на цели своего визита. Урсула задумалась: куда лорд Розем мог положить бумаги по делу Уинифред? Разумеется, он должен располагать какой-то полезной информацией — и едва ли такой, какую можно было бы отдать в ведение мистера Харгривза. Нет-нет, что бы у него там ни было, он держит это под рукой. Урсула была в этом уверена. Вопрос состоял лишь в том — где?

Бродя по кабинету, она рассеянно коснулась старинного глобуса, который стоял на подставке рядом с дверью. Еще несколько шагов — и Урсула подошла к книжному шкафу. Она осторожно дотронулась до чучела птицы, сидевшей на фальшивой ветке. Латунная табличка гласила: «Ara araruana. Золотисто-голубой макао». Урсула провела пальцами по мягкой грудке и что-то пробормотала себе под нос, прежде чем подойти к стеклянной витрине в углу. Хотя было темно, она разглядела, что шкаф содержится в безукоризненной чистоте. Ни пылинки, ни следов от пальцев на стекле. Она осторожно нагнулась, стараясь не притрагиваться к стеклу. В шкафу лежала старая рукописная книга, открытая на миниатюрном изображении Благовещения. На противоположной странице, окаймленной широким орнаментом в виде плюща, старинным готическим шрифтом была написана молитва. И вновь Урсула удивилась. Манускрипт, как и гобелен позади стола, казался неуместным в кабинете королевского адвоката. В этих предметах таился намек на эстетическую утонченность лорда Розема, которой она в нем не подозревала.