Буало-Нарсежак - Шусс

Хорошо, попытаюсь фиксировать мгновения проносящейся жизни, как советует Поль. Я уехал из Гренобля вчера вечером. Мои служащие знают свое дело, за свой спортивный зал я спокоен. Звонок Берте.

— Я сейчас еду в Пор-Гримо [2] Пор-Гримо — курортный поселок, построенный в 60-х годах на островках в заливе Гримо близ Сен-Тропеза (Лазурный берег). , но буду у тебя в Изола в воскресенье утром. Тебя отвезет Дебель?

— Да. Ланглуа отказался. У него грипп. Лангонь поедет вперед в фургоне, чтобы занять место подальше от людских глаз, но я думаю, что сейчас, в начале сезона, в Изола не должно быть слишком много народа. Нас будет четверо. Пообедаем наверху.

— Никто ни о чем не догадывается?

— Никто.

— Эвелина?

— А, Эвелина! Она не перестает скандалить со мной. Ее последняя блажь — хочет снять себе квартиру. Представляешь, как она издевается над всеми моими возражениями? Жорж… ты думаешь, получится?

— Конечно.

Ее голос дрожит от волнения, мой звучит не слишком убедительно. Внезапно мы замолкаем и одновременно кладем трубку.

То, что требует Поль, смешно. Не стану же я подробно описывать путешествие от Гренобля до Пор-Гримо и совершенно не расположен излагать в подробностях черным по белому то, что и так знаю. И без конца пережевывать историю о лыжах, с которой Берта, вот уже несколько месяцев, пристает ко мне с утра до вечера. Но надо держать слово, раз обещал — запишу, запишу все. Я приехал в Пор-Гримо в сумерках и, едва сбросив пальто на кресло — извини, Поль, пальто из верблюжьей шерсти, раз надо быть точным, — хватаюсь за телефон. Черт подери, хоть бы Массомбр уже был у себя.

— Алло, Массомбр?.. Рад вас слышать. Бланкар. Я в Пор-Гримо. Что у вас?

— Она ищет квартиру.

— Знаю, мне сказала ее мать.

— Тогда все.

— Расскажите детали.

(Забавно, я требую от него того же, чего Поль требует от меня. Но я ведь не психоаналитик.)

— Детали? Сначала она позавтракала в бистро напротив вокзала.

— Одна?

— Да. Она перекинулась несколькими дружескими словами с каким-то бородачом и наспех поела. Потом ходила по агентствам, но, по-моему, без особого успеха.

— А бородач?

— Она с ним больше не виделась.

— Он что, ее ровесник?

— Да, по виду студент, слегка смахивает на босяка.

— А тот, высокий и тощий?

— Исчез.

— Спасибо, продолжайте наблюдать.

— Знаете, мсье Бланкар, вы швыряете деньги на ветер. Это, конечно, мое ремесло, могу следить за ней или за кем другим, мне все равно. Но наблюдение ничего не даст.

— Я вам плачу, чтобы вы мне рассказывали о ней. Вот и все.

— Понял, я ничего не говорил.

— Смотрите в оба. До свидания.

Сначала мне было стыдно. Старый хрыч прицепился к двадцатидвухлетней девчонке… Признаться в этом гораздо омерзительнее, чем носить в себе. Поэтому, нанимая Массомбра, я выдал ему такую историю: «Вы понимаете, ее мать развелась, отца знают во всех кабаках города. Я для нее что-то вроде дяди, который хочет ее защитить». И Массомбр, изучая меня своими живыми глазами из-под седоватых бровей, кивнул: «Да, я прекрасно понимаю».

Конечно, он ни секунды не заблуждался, тем не менее я захотел ему все объяснить. Мне от него была нужна не только помощь, но и уважение, чтобы он не думал обо мне превратно. И вдруг, отбросив все свои сомнения, колебания, стыд, я взял и все ему выложил. Плевать, что он теперь обо мне думает, лишь бы глаз не спускал с Эвелины. А сейчас мне в голову запал этот бородач.

…Я вышел на улицу. Сверкали крупные звезды. Несмотря на зиму, воздух был мягким и теплым, словно живое существо. Мир вокруг напоминал кино: суденышки как в кино, свежевыкрашенные домики, тишина огромной студии. Пока я тихо шел вдоль берега канала, мне даже как будто послышался хлопок, возвещающий о начале съемки. В этот вечер я был просто статистом в комедии абсурда — не более реален, чем эти слишком старательно выкрашенные фасады, эти аккуратные горбатые мостики, весь этот Диснейленд, выстроенный для привлечения публики, где я чувствовал себя еще более несчастным и одиноким.

Свой кукольный домик — с полами, выложенными, как принято в Провансе, шестигранной терракотовой плиткой, с выступающими по-старинному балками, с белыми оштукатуренными стенами, на которых играли золотистые отсветы легких волн, пробегающих по поверхности недалекого канала, — я купил ради нее. Она приехала, повертела туда-сюда своей насмешливой мордашкой и сказала:

— Что ж, неплохо. Но знаешь, Жорж, без яхты у порога слишком похоже на деревню.