Анна Малышева: Саломея

А сегодня, когда позвонил Журбин и попросил о встрече, Елена надеялась услышать хорошие новости о Михаиле… Но вскоре поняла, что Кира не торопи– лась сдерживать свое обещание. Звонить девушке и просить ее об этом снова смысла не было. «Если она до сих пор не решилась обратиться к следователю, это еще ничего не значит, – уговаривала себя Елена. – Она слишком потрясена всем происшедшим, и по– том, ведь были выходные. Кира позвонит Журбину сегодня вечером… Или завтра. Или, может быть, в среду…»

Переступая порог отеля, где ей отныне предстояло работать, Елена старалась безмятежно улыбаться и, возможно, преуспела в этом, потому что ни в эту смену, ни в последующие никто ни разу не спросил, что у нее случилось.

Михаил позвонил в конце рабочей недели, когда Елена понемногу начала осваиваться в сложном мирке, который представлял из себя новый отель с сотенной армией служащих. Женщина решала вопрос с внезапно отказавшей системой кондиционирования в кафе на третьем этаже и собиралась связаться с обслуживавшей отель фирмой. В этот миг у нее в кармане ожил телефон. Она выхватила аппарат, собираясь сбросить вызов, но, увидев имя на дисплее, облизала вдруг пересохшие губы и нажала кнопку ответа.

– Я на свободе! – выпалил мужчина и недоуменно добавил, словно предлагая разделить свое изумление: – Представь, Кира забрала заявление и договорилась со следователем, что мы решим дело семейно… А ему-то что? Ему эти драгоценности до лампочки!

– Рада за тебя. – Елена ответила так тихо, что мужчине пришлось переспросить.

– Давай встретимся? – предложил Михаил уже менее напористо. – Понимаю, ты на меня злишься, и у тебя много вопросов, но…

– Я совсем не злюсь. И вопросов у меня никаких нет. Ни одного.

Наступило краткое молчание, по истечении которого Михаил осведомился, должен ли он понимать это как заявление об окончательном разрыве?

– Неужели трудно просто встретиться, поговорить?

– Я на работе. – Елена окончательно собралась с мыслями и больше не волновалась. Она была даже сердита на себя за то, что приняла так близко к сердцу этот звонок. – И у меня срочные дела. Но встречаться мы не будем по другой причине.

– Можно ее узнать? – уязвленно осведомился Михаил.

– Я замужем. Именно это я и должна была сказать полгода назад, когда ты подобрал меня на дороге. У меня любящий муж и замечательный сын.

– Что же ты тогда этого не сказала?! Не поздновато ли теперь играть в добродетель…

– В самый раз, – оборвала его Елена. – И знаешь, я, кажется, понимаю, почему так долго тянула со свиданием наедине. На самом деле, я его не хотела. Мне хотелось играть в любовь, наполнить свою жизнь какой-то тайной…

– А теперь ты, значит, уже ничего не хочешь? – Голос мужчины вибрировал от обиды и подавленной злобы. В нем слышалась претензия, как у покупателя, который, убив время в очереди, вдруг узнал, что нужного товара в продаже нет.

– Я хочу дозвониться в службу ремонта и заставить их приехать в течение часа, поскольку инженер по эксплуатации здания уже уехал домой, а в его отсутствие такие вопросы решаю я, – спокойно ответила женщина. – Собственно, помощник ночного администратора в таком отеле, как наш, решает почти все вопросы, которые возникают в течение ночи. Сначала я думала, что не справлюсь, уж очень многого от меня хотят. А потом поняла – это мне и нужно. Все время двигаться, принимать решения, быть в центре событий… У меня нет времени даже присесть и выпить чашку кофе, и мне это нравится. А теперь, извини, я прощаюсь. Дела!

Михаил положил трубку первым. Елена сунула замолчавший телефон в карман форменного пиджака с эмблемой отеля на нагрудном кармане. Посмотрелась в оказавшееся рядом зеркало, сдвинула брови, чтобы придать себе серьезный, начальственный вид, и пошла к стойке портье, откуда собиралась позвонить ремонтникам.

Длинный коридор, выкрашенный в персиковый цвет, устланный серым ковром и мягко освещенный хрустальными плафонами, был ей уже хорошо знаком. Шел одиннадцатый час вечера, и было, как всегда в такое время, людно. Открывались двери номеров, оттуда появлялись постояльцы. Кто-то собирался на ужин в ресторан, кто-то – в город, в гости, в ночной клуб или просто на прогулку. Знакомая горничная прокатила мимо тележку, послала Елене улыбку, та ответила тем же. Они уже обменялись как-то парой слов на тему воспитания детей-подростков. Двери лифта открылись, оттуда вышла маникюрша со своим чемоданчиком, ее вызвали в номер. Елена знала и эту женщину, как и почти всех, кто работал по ночам. Портье встретил ее сочувственной и все же почтительной улыбкой, соблюдая субординацию, и внимательно слушал, как она вела переговоры с секретарем фирмы, обслуживавшей отель. Елене пришлось слегка повысить голос, настаивая на том, чтобы ремонт был произведен до полуночи, а не утром следующего дня. Когда женщина с сознанием совершенной победы клала трубку, у нее и в самом деле появилось чувство, что она сделала нечто значительное.