Марио Пьюзо - Последний дон

Толчком к этой встрече стала угроза Вейла наложить на себя руки. Если он решится на подобное, то права на его роман перейдут к его бывшей жене и детям, а уж Молли Фландерс выжмет из соглашения все до капли. Никто не поверил в эту угрозу, даже Клавдия, но если учесть, что Бобби Бентс и Элай Маррион ради денег готовы на все, это не может не обеспокоить их.

Когда Клавдия, Эрнест и Молли прибыли в “ЛоддСтоун”, то обнаружили в кабинете администрации только Бобби Бентса. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, хотя и пытался замаскировать это неумеренно бурными приветствиями, особенно по отношению к Вейлу.

– Наше Национальное Достояние, – изрек он, обнимая Эрнеста с подчеркнутым уважением.

Молли тотчас же насторожилась.

– Где Элай? Он единственный, кто может принять окончательное решение по этому вопросу.

– Элай в больнице “Кедровый Синай”, – утешительным тоном сообщил Бентс, – ничего серьезного, просто обследование. Это конфиденциальная информация. Акции “ЛоддСтоун” скачут вверх и вниз в зависимости от состояния его здоровья.

– Ему за восемьдесят, так что серьезно все, – сухо обронила Клавдия.

– Нет-нет, – возразил Бентс. – В больнице мы что ни день занимаемся делами. А он уж и подавно. Так что изложите свое дело мне, а я перескажу ему, когда буду навешать.

– Нет, – отрубила Молли.

Но Эрнест Вейл сказал:

– Давайте поговорим с Бобби.

Они изложили суть дела. Бентса оно позабавило, но вслух он не рассмеялся.

– Наслышатся в этом городе всякого, но такого еще не доводилось. Я прогнал этот вопрос с юристами, и они говорят, что кончина Вейла никак не повлияет на наши права. Это запутанный юридический казус.

– Прогони это со своими пресс-атташе, – предложила Клавдия. – Если Эрнест все-таки решится на подобное, история выплывет наружу, и “ЛоддСтоун” окажется по уши в дерьме. Элаю это придется не по вкусу. У него куда больше совести.

– Чем у меня? – вежливо осведомился Бобби Бентс. Но в душе его кипело негодование. Ну почему люди не понимают, что Маррион одобряет все, что он делает? Он обернулся к Эрнесту: – И как же вы себя кокнете? Пистолетом, ножом или из окошка?

– Сделаю харакири на твоем столе, Бобби, – ухмыльнулся Вейл. Все рассмеялись.

– Так мы ни к чему не придем, – промолвила Молли. – Почему бы нам всем не отправиться в больницу, чтобы повидать Элая?

– Я не намерен терзать старика на больничной койке, чтобы спорить из-за денег, – не согласился Вейл.

Все посмотрели на него с сочувствием. Конечно, в рамках традиционных понятий все происходящее могло показаться бесчувственным. Но люди на больничных койках замышляют убийства, революции, мошенничества, продажу студий. Больничная койка – отнюдь не святилище. И все понимали, что возражения Вейла – прежде всего дань романтическим традициям.

– Держи рот на замке, Эрнест, – холодно бросила Молли, – если хочешь остаться моим клиентом. Элай угробил с больничной койки человек сто. Бобби, давай пойдем на разумное соглашение, фильмы о последующих событиях – золотая жила для “ЛоддСтоун”, и ничего страшного не случится, если ты дашь Эрнесту пару процентов от валового дохода просто для надежности.

Бентс ужаснулся, внутри у него прямо все оборвалось.

– Процентов с валового дохода?! – недоверчиво воскликнул он. – Никогда!

– Ладно, – кивнула Молли. – А как насчет пяти процентов с чистой прибыли? Но только никаких вычетов на рекламу, никаких изъятий на экстренные расходы или проценты для звезд.

– Но это почти валовой доход, – презрительно отозвался Бентс. – Да еще всем нам известно, что Эрнест не покончит с собой. Это чересчур глупо, а он чересчур умен. – На самом деле Бентс имел в виду, что у этого мужика на подобное не хватит пороху.

– Но зачем идти ва-банк? – спросила Молли. – Я пробежалась по цифрам. Вы планируете как минимум три серии продолжения, это никак не меньше полумиллиарда в прокате, включая иностранный, но без видео и телевидения. И Бог ведает, сколько еще денег ваши окаянные ворюги загребут на видео. Так почему бы не дать Эрнесту его проценты, жалкие двадцать миллионов? Ты дал бы столько любой грошовой звезде.

Бентс поразмыслил над этим. А затем включил свое обаяние на полную катушку.

– Эрнест, как романист ты – Национальное Достояние. Никто не уважает тебя больше, чем я. А Элай прочел все твои книги от корки до корки. Он просто преклоняется перед тобой. Так что мы хотим прийти к обоюдовыгодному решению.