Кирилл Шелестов - Побег

— Ну и что майор? — задал я ожидаемый ими вопрос.

— Они готовы переквалифицировать статью! — объявил Немтышкин с торжеством.

— Да ну?! — удивился я.

— Ага! — Немтышкин попытался мне хитро подмигнуть, но у него не получилось, и он несколько раз крепко зажмурил оба глаза. — Со сто пятьдесят девятой часть три на двести восемьдесят пятую!

— Понял, нет? — спросил Плохиш.

— Нет, не понял.

— С мошенничества в особо крупных размерах — на злоупотребление служебным положением, — пояснил Немтышкин, растягивая слова и запинаясь.

— Все равно не понял, — упорствовал я.

— Вот тупой! — буркнул Виктор.

— Придуряется, — заметил Плохиш. — Хочет показать, что ни хрена мы тут не сделали. Один он умный.

— Сто пятьдесят девятая — это более тяжкая, — объяснял Немтышкин. — А двести восемьдесят пятая — средней тяжести. Небо и земля.

— Какую разницу это дает в годах?

— По сто пятьдесят девятой ему грозит десять лет, а по двести восемьдесят пятой — пять от силы! — радостно ответил Немтышкин. — В два раза. Мы его на зоне библиотекарем устроим. Пару лет отсидит и выйдет по условно-досрочному! Плохо ли?

— Хорошо, — согласился я. — Всем бы так.

Виктор скривился, недовольный моей реакцией.

— Тут главное смысл, а не подробности, — поспешил объяснить Плохиш. — Важно, что они вообще на что-то соглашаться начали. Дальше — больше будет.

— Поздравляю, — сказал я.

— Пошел ты! — окрысился Плохиш. — Можно подумать, от тебя много проку!

Я поднялся и вопросительно посмотрел на Виктора, давая понять, что хочу пообщаться с ним с глазу на глаз. Он тоже встал и провел меня на кухню. Плотно закрыв дверь, я шепотом передал ему смысл своих договоренностей с Косумовым. Виктор слушал очень внимательно. Сейчас было видно, что он гораздо трезвее, чем представлялся.

— Заместитель генерального прокурора, конечно, серьезный человек, — задумчиво признал он. — Поглавнее Плохиша. Блин! Не так денег жалко, как страшно, что напортят!

— У нас нет выбора, — повторил я слова Артур-чика.

— Выбор всегда есть, главное — не ошибиться, — загадочно произнес Виктор, но я не понял, что он имел в виду.

Он наклонился, открыл дверь нижнего шкафа, достал оттуда неказистую спортивную сумку и протянул мне.

— Три? — спросил я одними губами.

— Один, — ответил он так же. — Хочу сначала посмотреть, как пойдет. Добавить всегда успеем. Если что — отскочим.

Сев в машину, я сразу набрал Косумова.

— Книги я нашел, — доложил я. — Но только первый том. Готов вылететь завтра. Если процесс будет развиваться в нужном русле, привезу остальные.

Косимов подумал.

— Вылетай, — коротко согласился он. — Жду.

Наружка совсем обнаглела: всю дорогу от Виктора до моего дома они шли за нами, не скрываясь, а когда мы затормозили у моих ворот, и вовсе встали вплотную к нашим машинам.

— Смотри, как распоясались! — недовольно проворчал я. — Дразнят, что ли?

— Они нас блокируют, — тихо сказал Гоша, и лицо у него было сосредоточенным и очень напряженным.

— Глупо, — заметил я. — Мы же не собираемся бежать. Чего нас ловить?

Ворота нам открывал долговязый белобрысый охранник, которого я однажды ночью обнаружил спящим и которого, как я запомнил, тоже звали Андреем. Выглядел он сегодня странно: не то испуганно, не то виновато. Вообще-то охранники коттеджа всегда встречали меня из командировок с таким видом, будто только что выскочили из моей постели, где вовсю развлекались с моими домработницами. Кстати, после загула с Дергачевым подобная мысль уже не казалась мне столь забавной. Вполне возможно, что именно так они и поступали.

Мы въехали во двор, оставив назойливых полицейских снаружи, за воротами. Я взял сумку с деньгами, подождал, пока белобрысый Андрей отворит мне тяжелую металлическую дверь в дом, шагнул в прихожую и остолбенел.

Вся прихожая была забита людьми. Здесь было человек десять, из которых я знал лишь одного — майора Тухватуллина. Он ими и предводительствовал.

— Здрассьте! — радостно приветствовал он меня. — А мы тут у вас следственные действия проводим! Не возражаете? Тогда вот постановление, распишитесь. Как раз со вторым этажом закончили. Остался первый этаж и подвал.

Это был обыск. Они добрались и до меня. Я все еще стоял, не двигаясь, не в силах произнести ни слова. Потом обернулся на белобрысого охранника. Он был бледен, губы его тряслись.

— Козел! — прошипел ему Гоша. — Предупредить не мог?!