Кирилл Шелестов - Побег

— Да я не собираюсь ничего ломать.

— А все само собой сломается, когда москвичи сюда полезут. Мы ведь тут друг друга сто лет знаем. Насквозь видим. Понятно, чего ожидать, как подъехать, о чем попросить. А им — лишь бы бабло срубить по быстрому. Кто мы для них? Лохи тупорылые. И капусту возьмут, и дела не сделают и еще напортят так, что не разгребешься.

— Значит, не дашь?

— Ни в жизнь!

— Что ж, придется брать у Ларисы Храповицкой! — эту фразу я произнес многозначительно и очень внятно, чтобы он ее услышал. Он ее услышал и сразу насторожился.

— Не получится, — сообщил он. — Лариса сегодня в Лондон улетела.

— Я знаю, — небрежно ответил я. — Это был наш с ней план. Я предчувствовал, что ты откажешь. Поэтому заранее с ней договорился, что она вышлет мне из Лондона.

— Ты сказал ей, что отказываю тебе в деньгах?! — переспросил потрясенный Виктор чуть ли не по слогам.

— Я не говорил ей, что ты мне вообще отказываешь в деньгах, — с готовностью объяснил я. — Я всего лишь сказал, что ты, скорее всего, не дашь денег на освобождение Володи!

Последовала длинная матерная тирада. Я терпеливо ждал.

— Чего ты добиваешься? — прорычал, наконец, Виктор.

— Я уже говорил тебе: денег. Три миллиона.

— Не дам!

— И не надо.

Он застонал сквозь зубы.

— Черт! Зачем я тебя сюда притащил?!

— А вправду, зачем? — полюбопытствовал я, но он уже бросил трубку.

Артурчик настоял на том, чтобы сначала доставили в «Метрополь» меня, а уж потом развезли по домам его и азиатку. Я не стал спорить, поскольку мне вдруг пришло в голову, что он в последнюю минуту, возможно, решил все-таки воспользоваться услугами девушки, но так, чтобы я не знал. Несколько раз я бросал на него испытующие взгляды, пытаясь понять, прав ли я, но он лишь безмятежно зевал.

Когда мы подъехали к отелю, азиатка обернулась на сиденье и встала на колени.

— Возьми меня с собой, а? — заныла она. — Возьми, пожалуйста. Мне нельзя сейчас возвращаться, меня бабка выгонит! Ну, что мне, в метро ночевать, что ли? Я не буду приставать, честное слово! Даже пальцем не дотронусь. Какая тебе разница, с кем спать?

Я растерялся от неожиданности, зато Артурчик разом воспрял.

— Ты просто обязан взять девушку к себе! — ликуя, завелся он. — Неужели ты бросишь ее на улице без крова и еды? Это бесчеловечно! А если ее похитят нелегальные эмигранты и сделают сексуальной рабыней? Страшно подумать! Ты никогда себе этого не простишь.

— Вот ты ее и бери! — огрызнулся я.

— Я бы с радостью, но не могу, — вздохнул он. — У меня мама строгая. Запрещает девушек домой водить. Даже армянок. А так я бы обязательно ее пригласил. Очень красивая девушка. Я бы даже к ней поехал, с детьми бы познакомился, глядишь, женился бы, но там, видишь, бабка — сука. Не повезло мне. Хоть за тебя порадуюсь.

— Возьми, пожалуйста, ну что тебе жалко, что ли? — с новой силой затянула азиатка.

Было пять часов утра, я плохо соображал, у меня не хватало сил терпеть насмешки Артурчика и однообразный скулеж девушки. В общем я сдался.

— Ладно, — махнул я рукой. — Пойдем. Только не приставать!

Она захлопала в ладоши от радости.

— Не слушай его, — на прощанье наставлял Артурчик азиатку, шепотом, но так, чтобы я слышал. — Он притворяется. Как только в комнату войдете, сразу — ему подсечку и вали на кровать. И тут же набрасывайся! Только обязательно рычи! Ему нравится в женщинах грубая сила.

Азиатка перебегала раскосыми глазами с него на меня, видимо, колебалась: верить или нет.

В холле «Метрополя» меня ожидал сюрприз. Здесь мотался пьяненький Николаша Лисецкий. На его добродушном, еще детском лице была написана крайняя степень огорчения. Ничуть не удивившись нашей встрече, он бросился ко мне как к заступнику.

— Что за ерунда! — с ходу начал жаловаться он. — Случайно встретил на улице одноклассниц, пригласил к себе шампанского выпить, а служба безопасности не пускает! В мой собственный номер! Говорят, либо сто долларов плати за каждую, либо их регистрируй! Это же свинство чистой воды! Как я их зарегистрирую, если у них паспортов нет? А по сто долларов за вход отдавать — вообще с ума сойти! Я с ними по сотне за ночь сторговался.

Николаша был от рождения убежден, что мир создан для его, Николашиной, радости. Поэтому любая мелкая неприятность выбивала его из колеи. Три вызывающе одетых одноклассницы чавкали жевательной резинкой и курили поодаль за столом, ожидая результата Николаши-ных переговоров. Двое парней в черных костюмах из службы безопасности стояли у нас на пути, сложив за спиной руки. Николаша смотрел на них с такой обидой, словно он был ребенком, а они хулиганами, отнимавшими у него игрушку.