Инна Бачинская - Свой ключ от чужой двери

Она приходила из кухни, садилась к столу, не глядя на меня. Руки ее беспрестанно двигались, поправляя скатерть. Я не знал, о чем с ней говорить. Спросил, надолго ли она в город. По тому, как она вспыхнула, я понял, что вопрос мой был воспринят ею как желание, чтобы она поскорее уехала. Больше я ее ни о чем не спрашивал. Мне она была неинтересна.

– Мама совсем одичала в своем углу, – с досадой заметила Сонечка, когда она вышла. – Я предложила ей переехать ко мне, а она ни в какую! Хотя бы на зиму, зимой там замерзнуть можно, электричество постоянно отключают. Она и слышать не хочет.

Я, помнится, промолчал.

«Что же им нужно? – спрашивал я себя, приглашая гостей в дом, пропуская их вперед, провожая в гостиную. – Деньги? Я ведь оставил ей деньги! И почему не приехала сама, зачем эти посольства?»

И мнилась мне некая некрасивая хитрость, задуманная Лидией Варламовной… Фу-ты, какая ерунда! Мне стало стыдно за свои мысли. Есть люди, от которых ждешь неожиданных поступков, имеется в виду гадостей, но я готов был дать голову на отсечение, что Лидия Варламовна к ним не относится. Так что же ей все-таки нужно? Я в своем эгоизме даже не подумал о том, что она, возможно, заболела, ей нужен врач, а в городе знакомых нет, вот они и решили обратиться ко мне.

– Вячеслав Михайлович, – начала Адель, – мы к вам по очень деликатному делу…

– Я вас слушаю, – сказал я официально.

Адель смотрела на меня с сомнением, словно раздумывая, стоит ли открывать мне некую тайну.

– Ада, – вдруг сказала Любовь басом, – скажи ему!

– Вячеслав Михайлович, – снова начала Адель, послушавшись подругу. – Вячеслав Михайлович, дело в том, что у вас есть ребенок! Девочка!

– Сонечкина дочка! – встряла Любовь. – Очаровательный ребенок!

Ошеломленная моя физиономия, видимо, испугала их. Любовь, зазвенев браслетами, похлопала ладошкой по моей руке.

– Ребенок? – выдавил я. – Какой ребенок? Ребенок у Сонечки?

– Ну да! – радостно подтвердила Любовь. – Девочка Танечка, названная так в честь вашей мамы. Вашу маму ведь Таней звали?

– Да, – протянул я, – Таней. Но, позвольте, ведь у Сони не было детей?

– Была! То есть я хочу сказать, есть. Танечка. Соня не хотела вам говорить, но теперь, когда ее нет…

– Девочка очень похожа на вас, Вячеслав Михайлович. Очень. Прелестный ребенок, умница, прекрасно учится…

Дамы заговорили наперебой. Самое трудное было позади, и они испытывали чувство облегчения, чего не скажешь обо мне.

– Помогает бабушке…

– Книжки читает…

– Ей девять лет…

– Вот фотография!

Адель, порывшись в сумке, протянула мне цветную любительскую фотокарточку. Я машинально взял. С фотографии на меня смотрит беленькая тоненькая девочка. Она сидит на деревянном крыльце дома, рядом – здоровенный черно-белый котище. Девочка улыбается, щурясь на солнце. Легкий сарафанчик, сандалии, на коленке – зеленка. Похожа на мою маму?

– Вас послала Лидия Варламовна? – вопрос не из самых умных.

– Не совсем, – объясняет Адель. – Мы убедили Лидию Варламовну, что нужно сказать вам про Танечку. Она очень любит девочку, по сути, она ее и вырастила. Но вы же сами понимаете, Вячеслав Михайлович, сейчас ей очень трудно… После смерти Сонечки она больна, почти не встает…

– Но я не могу… – бормочу я. – Я не понимаю… Извините, я сейчас…

Я иду в свой кабинет, открываю ящик письменного стола, достаю деньги, возвращаюсь в гостиную.

– Вот! – Я протягиваю конверт с деньгами Адели. Больше всего мне хочется, чтобы они ушли.

– Что это? – спрашивает Адель.

– Деньги! – говорит Любовь. – Он дал тебе деньги!

Они молча смотрят на меня. Пауза затягивается. Адель, наконец, поднимается и говорит:

– Вячеслав Михайлович, подумайте, пожалуйста. От вашего решения зависит жизнь двоих людей. – Она кладет руку на плечо Любови, удерживая ту от каких-то резких слов. – Пойдем, – говорит она ей, – пойдем, Любаша!

Я просидел в кресле до самой темноты, переваривая услышанное. Я ни на минуту не усомнился, что все, рассказанное мне, правда. Я поверил им сразу. Но мысль о том, что у меня есть ребенок, о котором я не подозревал, о котором Сонечка не сочла нужным рассказать мне…

Как она могла? Я вспомнил, как пришел к ней сообщить, что женюсь. Почти десять лет назад. Был апрель, прекрасный теплый день, окна были распахнуты. «Извини, так получилось, – сказал я ей, – извини». В лице Сонечки не дрогнуло ничего, и я с облегчением подумал, что она приняла новость довольно хладнокровно. Слез Сонечки я бы не вынес. Я, кажется, добавил еще, что она может на меня рассчитывать, что мы не чужие, с любой проблемой она может обращаться ко мне, что я с удовольствием… помогу… чем могу…