Эндрю Тейлор - Загадка Эдгара По

— Но хоть за каретой мы можем послать? На это уйдет какое-то время. Нам нужно занять места у камина.

— У камина?! Да там будут сидеть только торговцы с женами! — резко возразила дочь, поскольку ей, в отличие от родителя, привили светские правила поведения. — Они там прямо из-под полы торговать начнут! Уж поверь мне, все остальные пообедают позже и на балу покажутся позже.

Карсуолл ворчал, мисс Карсуолл возражала, но, судя по тому, как она топала ножками по ковру, ей не терпелось очутиться на балу. В итоге они с отцом сошлись на девяти часах и послали за каретой.

Мистер Карсуолл вцепился в свои часы и сидел так, пока шум в гостинице и на улице не подтвердил, что Карсуоллов не окружат всеобщим презрением за раннее появление на балу. За несколько минут до назначенного часа зашелестело платье миссис Франт, и она поднялась с дивана. Я тоже отодвинул стул.

— Прошу вас, не беспокойтесь, мистер Шилд, — подала голос миссис Франт, обращаясь к Карсуоллам и миссис Ли. — Кажется, волнения сегодняшнего дня несколько утомили меня. Вы меня извините, если я оставлю вас?

Я придержал для нее дверь. Когда она проходила мимо, всего в нескольких дюймах от меня, я ощутил влечение к этой женщине, меня тянуло к ней словно железные опилки к мощному магниту. Она подняла голову, и на мгновение мне показалось — я понадеялся — что она чувствует то же. Миссис Франт улыбнулась, пожелала мне спокойной ночи и удалилась.

— Бедняжка Софи, — вздохнула мисс Карсуолл, подходя к окну, привлеченная звуком прибывающих экипажей. — Так печально, когда не можешь развлекаться, а нашей милой Софи носить траур еще долгие месяцы. — Она отодвинула тяжелые портьеры и выглянула на улицу. — Ох!

— Что такое? — спросил мистер Карсуолл.

— Снег пошел. Огромные снежинки с блюдце величиной.

— Вот, что я вам говорил! Не стоило нам ехать!

— Пусть вас это не тяготит, папа. Десять к одному, что снег растает. Все говорят, что сегодня теплее. Кроме того, у нас есть еда, общество, жаркий камин и мягкие постели. В худшем случае, если нас и заметет снегом, хотя ничего такого, конечно, не случится, то, по крайней мере, со всеми удобствами, — она снова выглянула в окно. — Смотрите, сколько экипажей. А вот и наш подали к входу! Как было бы чудесно, если бы мы прибыли на бал сразу после Руиспиджей! Тогда мы могли бы встретиться в галерее и зайти вместе с ними. Здорово, правда? Все бы подумали, что мы приехали вместе!

Внезапно миссис Ли вышла из оцепенения:

— Дорогая, тебе надо накинуть шаль, когда пойдешь по галерее. Там ужасные сквозняки. Надеюсь, в этот раз они там подмели, а то после прошлого бала подол моего платья был просто черным от пыли. Уверена, именно из-за грязного пола в галерее.

Мисс Карсуолл встала на цыпочки и, любуясь своим отражением, покрутилась, перед зеркалом, висевшим в проеме между окон.

— Слава богу, я купила эту шаль. Она подчеркивает цвет платья.

Казалось, свечи по обе стороны зеркала кивнули в знак согласия.

Я тихо сказал:

— Шаль подходит к вашим глазам, мисс Карсуолл, если можно так выразиться.

Она взглянула на меня: лицо строгое, как у монашки, но глаза сверкают.

— Вы очень любезны, сэр, — тихо ответила она.

— Мои перчатки, где мои перчатки? — закричал мистер Карсуолл. — Кто их взял?

— Мне кажется, они на подлокотнике вашего кресла, сэр, — сказал я.

— Надеюсь, все-таки останутся места у камина, — проворчала миссис Ли, — если мы не будем сидеть тут слишком долго.

Наконец они уехали, и я остался один. Я слышал, как их голоса и звук шагов тают на лестнице и удаляются по коридору. Хлопнула входная дверь. В гостиную хлынула тишина. Я снова сидел за столом и лениво листал газету.

Попытался даже читать, но газета быстро наскучила. Я слышал шум за стенами комнаты — торопливый топот слуг, грохот отъезжающих экипажей на улице, громкие голоса и обрывки музыки. Мисс Карсуолл права: нет ничего печальнее, чем сидеть в одиночестве и слушать, как веселятся другие.

Спать не хотелось. Можно пойти и посидеть в пивной или в кофейне, но не было настроения сидеть среди шумной толпы. Вместо этого я взял перо и бумагу, сел и написал запоздалые письма Эдварду Дэнси и мистеру Роуселлу.

Письма я сочинял, наверное, больше часа. Конечно, я не мог быть до конца откровенен ни с одним из своих адресатов, но по разным причинам. Однако моему перу и без того хватило работы, поскольку я пространно описал все великолепие Монкшилл-парк и характеры его обитателей. Я уже заканчивал второе письмо, как в дверь постучали, Я поднял голову, ожидая увидеть горничную, но это была София Франт, в том же платье, что и за обедом.