Инна Булгакова - Только никому не говори. Сборник

Фигура остановилась, Настин голос произнес боязливо:

— Что это с ним?

— Кто его разберет!

— Тебя к телефону, Сань.

Анатоль юркнул в сарай, а сад вдруг ожил голосами и тенями. Почудилось — множество людей, нет, всполошенные, растревоженные жильцы… и хозяйка. Да, тетя Май тоже вышла из дому. В сопровождении действующих лиц Саня ввалился в коридор, взял трубку. Никто не уходил, окружили кольцом: Настя, Юля, Владимир, Любовь, тетка.

— Алло!

— Александр Федорович? Я не поздно?

Профессор, научный руководитель, нашел тоже время.

— Нет, я еще не сплю.

— Вот что мне пришло в голову. Если мы рассмотрим аспект отношения Леонтьева к проблеме Третьего Рима…

Интеллигентный голос журчал неторопливо, Саня не мог сосредоточиться, никто не уходил.

— …вы меня понимаете, Александр Федорович? — донеслись последние слова.

— Это надо обдумать.

— Обдумайте. Завтра после ученого совета я свободен.

— Очень благодарен. После пяти буду на кафедре, профессор.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

После некоторого молчания тетка произнесла на истерической ноте:

— Мой дом превратился в сумасшедший дом! Позволь узнать: здесь проводятся спиритические сеансы?

— Майя Васильевна, — сказала Настя серьезно, — у Анатоля. возможно, белая горячка. Мы таких видели.

— Похоже, — подтвердила Юля. — Надо бы «скорую».

— А, вызывайте кого хотите! — тетка круто развернулась и ушла в свою комнату.

— Может, проспится? — пробормотал Владимир неуверенно. — В «психушку» засадят, жалко мужика.

— Белая горячка это когда человек спился? — уточнила Любовь.

Настя отбарабанила как на экзамене:

— Психическое заболевание у алкоголиков. Помрачение сознания, зрительные и слуховые галлюцинации, жуткое возбуждение, бред.

— Вообще-то сходится, — подтвердил Саня. — К нему якобы является та женщина. За нее он принял Любовь, Настю…

— Люба, в сад больше не выходи! — потребовал Владимир. — И вам, девочки, не советую. Человек в состоянии невменяемом…

— Саня, какая женщина? — перебила Настя.

— Нина Печерская. Знаете такую?

— Нет… А, в кабинете жила? Балерина?

— В прошлую пятницу она была убита здесь, в доме. Задушена. — Саня поежился, вспомнив теткин поясок. — Почти на моих глазах. Труп исчез.

Настя охнула. Юля спросила быстро:

— Во сколько это было?

— Где-нибудь без четверти четыре.

— А кто убийца?

«Кто из вас прокрался в мой кабинет? — подумал Саня, вглядываясь в испуганные лица. — И зачем?»

— Не знаю.

— Тогда не «скорую» надо, а милицию!

— Мне им нечего предъявить.

Саня двинулся по коридору в кабинет, за ним остальные — маленькая растерянная группка.

— Сань, ты думаешь, Анатоль… — начала Настя и замолчала.

— Не уверен. Но что-то он знает. В сущности, мне нужен один день. Как вы думаете, девочки, можно подождать до завтра?

Медички переглянулись неуверенно. Юля протянула:

— Ну, мы ж не психиатры. Вообще-то регресс налицо.

— Но у него случаются просветы, когда он вполне здравый. Возбужденный, правда. Что будем делать?

Все молчали в недоумении.

— Утро вечера мудренее, — решил Владимир. — Дамам в сад не выходить. Подождем. А то у меня завтра тоже тот еще денек. Встреча с заказчиками в свете, так сказать, сильнейшей конкуренции.

— Выживает сильнейший? — пробормотал Саня.

— Так получается. — Владимир пожал плечами и обратился к жене: — Ты еще не…

— Я «еще не», — перебила она с усмешкой. — Иди спать.

Группа распалась. Они остались вдвоем, как он и воображал, как рассчитывал. Она забралась с ногами в диванный уголок. Большая черная красивая птица. Вдруг заговорила:

— Мы с Володей впервые увидели друг друга в студенческой столовке. Сразу увлеклись. Помню, осень, хризантемы — пышные, последние…

— Хризантемы в тумане, — пробормотал он ни к селу, ни к городу; она взглянула вопросительно.

— Когда я шел сюда в пятницу, везде продавали хризантемы. Почти неуловимый, какой-то «печальный» запах. Так запомнилось. Я не хотел сюда идти.

— Вы предчувствовали катастрофу?

— Ну, это слишком громко сказано. Просто… не хотел. Люба, — спросил после паузы, — почему у вас нет детей?

— А, мы ж провинциалы. Все обычно: негде жить, надо становиться на ноги. И так далее. Теперь это уже не имеет значения.

— Почему?

— Потому что я встретила вас.

Она так стремительно шла навстречу, что у него голова закружилась.

— Вы понимаете, — спросил, тем не менее, сдержанно, что ни с каким мужем я вас делить не буду?