Мария Брикер - Мятный шоколад

— Очень приятно, Леня, — кисло улыбнулась Аля. — А вы кто?

— Я смерть твоя! — заржал Леонид, отломил от кольца колбасы кусок и, сунув его в рот, принялся со смаком жевать, громко чавкая. Алечку затошнило, она проглотила вставший поперек глотки комок и мило улыбнулась. — Да, ладно тебе, расслабься, — миролюбиво сказал Пономаренко и подмигнул. — Я вообще-то хороший, но ко мне надо долго привыкать. Вот и привыкай, все равно ведь делать нечего. Выпить еще хочешь?

— Угу, — кивнула Алечка.

— Вот и умница, — обрадовался Леня и потянулся к бутылке. — А я, девуля, сейчас в своей смене всех замещаю, некому работать, разбежались все, как крысы с тонущего корабля. Уникальный в своем роде специалист. И сторож, и санитар, и администратор, и патологоанатом. Обещали студентов на практику подкинуть из областного центра. Хотя тоже не фонтан. Спирт только весь выжрут, а толку от них никакого. Слушай, девуля, а я ж тебя знаю!

— Откуда?

— Я тебя в кино видел! Ты криминальный труп в морге изображала. Натурально так играла! Слушай, ну ты молодец, — с жаром похвалил ее Леонид и налил Алечке еще спирту. Алечка вновь выпила, не раздумывая. Впервые за всю ее карьеру в кино Алевтину узнали и похвалили игру. Ей было приятно, к тому же похвала шла от специалиста в своем роде. Выходит, не такая уж она плохая актриса! Хотя это было уже неважно, с карьерой покончено — осталось достойно отыграть последнюю свою роль.

Дальнейшее свое пребывание в морге Алечка помнила смутно, о чем нисколько не сожалела. Это было алкогольное забытье, похожее на бред. Спали урывками, она на диване, Леня на грязном ватнике на полу. Пили, закусывали, опять спали и так всю ночь и следующий день. В перерывах между сном Пономаренко каким-то непостижимым образом ухитрялся выполнять свои прямые обязанности. Алечку он щадил и подробностей своей работы не рассказывал, хотя острил на эту тему постоянно. Удивляло, что за время пребывания Алевтины в морге никто так и не позвонил и не поинтересовался ее судьбой. Однозначного вывода из этого сделать было нельзя. Либо убийца еще в городе и ждет похорон, чтобы удостовериться в ее смерти. Либо она видела, что Алю увезли в морг, и благополучно уехала. Алевтину терзал еще один вопрос: удалось ли Климу без штампа в свидетельстве о смерти договориться насчет похорон? Но когда рано утром в назначенный день в морг привезли роскошный белый гроб с вензелями и откидной крышкой на петлях, шелковое белоснежное платье, две лилии и прочите мелочи, она поняла — удалось. Казалось, Клим не забыл ни о чем и даже прикупил обещанные «белые тапочки»: стильные шелковые туфли на низком каблуке. В отдельном пакете лежали французская косметика и предметы гигиены. Косметика была совершенно новая, запакованная в красочные коробочки: туши, помады разных цветов, тюбики с тональным кремом светлых оттенков, пудра, тени, карандаши для подводки глаз. «Chanel», «Christian Dior», «Guerlain» — это всегда был предел ее мечтаний, но она никогда не могла позволить себе купить даже блеск для губ производства этих фирм. Состояние Али неминуемо приближалось к истерике. Она ополоснула лицо водой, кое-как помыла в раковине голову, просушила волосы полотенцем, уселась на диван, поковырялась в пакете и поняла, что расческа Климом не была предусмотрена. Просить расческу у лысого Пономаренко Алечка посчитала верхом идиотизма, но с волосами нужно было что-то делать. Пришлось причесываться вилкой.

В дверь постучали, Аля вздрогнула и вскочила. В комнату заглянул Клим. Выглядел он бледным, уставшим и встревоженным. К удивлению Алевтины он был не один — за ним следом зашли еще двое. Сутулый прыщавый молодой человек и стройная темноволосая женщина с красивым скорбным лицом, одетая в строгий черный костюм. Клим подлетел к Алевтине, поцеловал ее в лоб и обернулся.

— Вот и моя сумасбродная невеста, познакомьтесь, — торжественно произнес он вибрирующим от напряжения голосом. — Аля, ты тоже познакомься, пожалуйста. Это Альбина Викторовна, директор конторы ритуальных услуг. А это нотариус. Мне пришлось им все рассказать о твоей сумасшедшей затее.

— Ты о чем? — охнула Аля.

— Альбина Викторовна, моя Алечка немного нервничает. Ничего не соображает. Дорогая, мне пришлось рассказать Альбине Викторовне, что ты экстрималка и хочешь испытать острые ощущение под землей в гробу на кладбище. Кроме Альбины Викторовны и ее нотариуса никто об этом знать не будет. Даже землекопы. Аль, но тебе придется подписать одну бумажку. Просто формальность, — виновато глядя на нее, сказал Клим и положил на стол какой-то документ. — Вот, ознакомься, пожалуйста.