Мария Брикер - Мятный шоколад

— Значит, все напрасно, — Аля прижала к груди руки, — он всегда будет преследовать меня! Клим, все кончено, уезжай, любимый! Он убьет тебя, я знаю. А потом и меня!

— Док, это самое… — смущенно встрял в разговор Фазиль, чья голова по-прежнему торчала в окне, — а может, того…

— Того! Это самое… — передразнил доктор, — ты можешь по-русски разговаривать, а не по-татарски? — Фазиль обижено засопел. — Ох, голубчик, прости меня, грешного, не подумавши брякнул, — смутился доктор. — Значит, того самого… — Лицо доктора исказила гримаса нерешительности, он глубоко затянулся уже истлевшим до фильтра погасшим окурком, недовольно поморщился и грозно посмотрел на санитара: — Нет! Нет! И нет! Я ж не идиот, чтобы на себя такую ответственность брать! — возмутился он. — За просто так, — добавил он застенчиво.

Клим с Алевтиной переглянулись: ее исповедь растопила нежное сердце бескорыстного доктора, осталось сделать еще один шаг, чтобы умаслить его чуткую душу.

— Видите ли, — осторожно вступил в разговор Клим, — я ведь довольно обеспеченный человек…

— Вы не представляете, голубчик, как я за вас рад, — усмехнулся доктор, и глаза его алчно блеснули.

— Может быть, мы и за вас тоже порадуемся, а так же за Фазиля и за водителя, — напирал Клим.

— Водитель обойдется, он глухой, как пробка, и выключается синхронно с двигателем машины. Можете убедиться, он спит, — кивнул в сторону водителя доктор, нахмурился и обратился к санитару: — Фазиль, кто у нас там сегодня дежурит?

— Пономаренко, — лучезарно улыбнулся Фазиль.

— Это хорошо, уверен, что Пономаренко тоже порадуется. Главное, чтобы он утром не забыл, кто и за что его порадовал. Ладно, сидите пока здесь. Пойду обстановку разведаю, может, малой кровью удастся обойтись и никаких документов оформлять не придется. — Доктор вылез из машины, зевнул, огляделся по сторонам и резко обернулся: — Быстро лечь и накрыться простыней, — скомандовал он. — Ваш благоверный уже здесь! Метрах в пятидесяти машина припаркована у обочины, когда мы сюда ехали, ее там не было.

Аля юркнула под простыню.

— Ух, блин! — почесал макушку Фазиль. — Ну прямо Голливуд взаправдашний!

Клим осторожно выглянул из окна «скорой»: машина стояла слишком далеко, чтобы можно было различить номер. Однако марку машины и приблизительный цвет он разглядел. Четвертый «Фольксваген Гольф», темная, но не черная: либо зеленая, либо синяя. Это было уже что-то. Девочка не выдержала и засветилась! Хотя исключать, что это машина людей Иван Аркадьевича, тоже было нельзя.

— Сейчас он автомат достанет, по машине очередь даст, тогда и будет тебе Голливуд, — ехидно пошутил доктор, закрыл дверь и направился к гостеприимным дверям муниципального морга.

— Круто! — восторженно выдохнул Фазиль, и его голова скрылась в кабине.

— Аля, — тихо сказал Клим, — по-моему, все складывается очень удачно. Ты просто гениальная актриса! Надеюсь, сейчас удастся обо всем договориться, и послезавтра я тебя отсюда заберу.

— Как послезавтра? — пискнула из-под простыни Аля.

— Ну как же, Алечка, ведь по правилам человека хоронят на третий день. Сначала морг, потом вскрытие, потом…

— Заткнись, придурок! — Алечка уже не пищала — она говорила зловещим басом.

— Ты только не нервничай, солнышко. Естественно, вскрытие тебе делать не будут. Но светиться тебе нигде нельзя. Поэтому ты должна остаться в морге до своих похорон. Я обо всем договорюсь и все улажу. Кстати, ты еще не решила, какой бы тебе хотелось гроб?

— Я хочу домой, — заныла Аля из-под простынки. — А если тетка вернется? Она же с ума сойдет!

— Если она вернется, то я ей сразу все объясню. И последний вопрос: какой у тебя размер? — хихикнул Клим, вспомнив их первое знакомство.

— Самый большой бери, и не забудь купить баллон с кислородом.

— Я имел в виду твой размер? — уточнил Клим.

— Зачем тебе? — огрызнулась Алечка.

— Как зачем? Должен же я тебе потрясающий погребальный костюмчик прикупить и белые тапочки.

— И-и-и-и-и, — зарыдала Аля. — Сорок второй… И-и-и-и-и… тридцать пятый…

— А сорок второй, это размер ноги? Или…

— Придурок! — рявкнула простынка.

— Понял. Так и запишем, размер ноги сорок второй. Ничего себе у тебя ножка, а с виду такая миниатюрная казалась. — Он старался развеселить и отвлечь ее, но она не почувствовала иронии в его словах.

— Господи, какая же я дура, что согласилась с твоей бредовой идеей! Отчего же мне так не везет? Почему? Ну почему мне встречаются на пути одни подонки! Извини, к тебе это не относится, это так, к слову пришлось. Ты славный, добрый, великодушный, — торопливо уточнила Аля и продолжила свои причитания. Ее будто прорвало: она жаловалась на жестокую судьбу, неудавшуюся карьеру, на глупую ошибку юности, неустроенный быт, но Клим уже не слышал ее слов. Он смотрел на ее изящную кисть, выбившуюся из-под простыни, на тонкие красивые пальцы с маленькой родинкой на мизинце и почему-то заранее испытывал сожаление, что после того, как все закончится и он уедет — эта девушка изменит свое мнение о нем и будет ненавидеть его всю оставшуюся жизнь. Сказочник оказался отличным психологом! Филигранно подобранная специально для Клима месть уже приносила свои первые ядовитые плоды, она разрасталась и пускала метастазы, все глубже проникая в его душе. Иван Аркадьевич все предусмотрел, расставил пешки на своем поле так, как ему хотелось. Он прекрасно понимал, что чувство вины по отношению к этой девушке будет безграничным. А что, если его переиграть? Взять и плюнуть на Леру, на Берушина, на бизнес — и на самом деле жениться на этой непутевой смешной девчонке?