Евгений Сухов: Фартовый чекист

– Постнов?! – Сидорчук был поражен до глубины души.

– Собственной персоной, – сказал Семыгин. – Все потому, что я имя свое ему представил. Он полдня по городу бегал, выспрашивал и прознал-таки мой адресок… Подсказали добрые люди, спасибо им по гроб жизни.

– Зачем он тебя искал?

– Понял, что я мог видеть Полежаеву. Он не знал, где ее искать. Следов-то никаких, не считая меня. Вот Постнов и пришел.

– Так, стоп! – вмешался Черницкий. – Давай-ка по порядку. Сначала про женщину. Ты же с ней общался, ведь так? Что она тебе рассказала?

– Эх! Лучше бы она мне ни словечка не говорила! – с чувством произнес Семыгин, ероша волосы на затылке. – Потому что вся моя жизнь с той поры наперекосяк пошла. Конечно, с другой стороны, улыбнись мне удача, иначе бы все завертелось. Но уж, видно, фарт – это не для нас. Я ведь и правда надеялся, что выужу у судьбы счастливый билет, но она просто смеялась надо мной! Представьте себе такие совпадения! Ведь Балцетис, ваш сотрудник, тоже эти бриллианты искал. Он у меня прятался, когда старуху Бокову убил!

– Он у тебя прятался? И ты молчал? – ошеломленно проговорил Сидорчук. – Ничего не сообщил ни ГПУ, ни милиции? Да ты последний негодяй, вот ты кто! Да тебя…

– Подожди, Егор Тимофеевич! – остановил его Черницкий. – Эдак мы совсем запутаемся. То, что он негодяй, это уж теперь всем известно. Гражданин Семыгин и сам не возражает, я думаю. Сначала пусть по порядку про бабу расскажет. Я так понимаю, она ему про бриллианты все изложила.

– Именно! – с жаром подхватил Семыгин. – Сама, безо всякого с моей стороны принуждения! Я ведь про них ни сном ни духом. Откуда бы мне знать, кабы не она? А тут, как уехала женщина, я загорелся. Попутал меня бес богатство это найти.

– Не понимаю, зачем она тебе-то рассказала, – огорченно пробормотал Сидорчук. – Чертовщина какая-то! Государственного значения тайна, а про нее каждая собака!.. Вот что значит один раз бабе довериться.

– Почему рассказала? – переспросил Семыгин. – Ну так это понятно. Я же единственный, кто о ней в тот роковой час позаботился. Понял я, что неладно с ней что-то, и от чистого сердца предложил у меня пожить. Она согласилась и в знак признательности рассказала. А чем бы еще ей меня отблагодарить? Бриллиантов дамочка себе не взяла, денег ни шиша. Тут уж я ей дал что смог, какие-то гроши на дорогу, на первое время. А как же, святая женщина, за брата на такие жертвы пошла. Жаль мне ее стало. А она вот в отместку мне во всем и призналась. Все равно не знала, где бриллианты, правильно? Они в железном ящике были, который Постнов унес. Очень он на нее гневался. Кричал: «Знать тебя не желаю! Как ты могла? Ты для меня не существуешь!» Ну и так далее. Только где там «не существуешь»!.. Говорю, уже на следующий день ко мне прибежал. Весь город поставил на ноги, меня искал, понял, что женщина ко мне подалась. Только поздно, птичка-то уже улетела.

– И что же Постнов? – хмуро поинтересовался Сидорчук.

– Да что? Сначала за малым не убил меня, – вздохнул Семыгин. – Очень осерчал. Ну, потом-то понял, что я ни при чем, стал выспрашивать. Мол, что да куда. К соседу ходил, который жену провожал, у него узнавал. Может, Полежаева по пути что-то говорила, намек какой делала?.. Что ему сосед рассказал, я не знаю, только Постнов вернулся от него решительный, чаю выпил и ушел. Сказал в сердцах, что все равно ее найдет, и ушел. Больше я ни ее, ни его не видел, а вот бриллианты думал найти. Постнов-то ко мне без ящика явился. Да и вряд ли он его с собой стал бы таскать. По нынешним временам такая ноша сильно повредить может. Понял я, что схоронил он его где-то здесь до поры. Потом я кое-где ходил, вынюхивал, выспрашивал и стал думать, что, скорее всего, сокровища припрятаны в обители. Только вот незадача. Монастырь не голубятня, места много. Где искать? Точно не зная, можно всю жизнь рыться, тем более что там потом ведь трупы собирали, красноармейцев хоронили. Много народу перебывало в обители, во все углы заглядывали, и никто ничего… Но я потихоньку туда похаживал, не торопился, не гнал. Да, до той самой поры, пока не случилась беда. Однажды ночью вломился ко мне Балцетис…

– Откуда ты его знал? – жестко спросил Сидорчук.

– А вот совсем не знал, – бодро ответил Семыгин. – То есть на личность-то да, конечно, поскольку он в ГПУ должность занимал, а еще у старухи Боковой квартировал. Мы ведь с покойным супругом ее, с аптекарем, знакомцы были, в карты поигрывали, частенько чаи у них гоняли. Потом уж, как помер он, я уже меньше встречался с Надеждой Ивановной. Только подвел я ее, сам того не осознавая! Балцетису-то когда спрятаться понадобилось, он у нее про надежное место спросил. Она, простая душа, мой адресок и назвала. Он понял, что раз ему сказала, то и любому другому сообщит, вот и прибил ее. Душегуб оказался страшный!.. Он и меня грозился порешить, если что. Признаться, я так испугался, что рассказал ему свою тайну. Надеялся, что Балцетис тогда ко мне снисхождение поимеет. Изверг этот засмеялся и сказал, что на ловца и зверь бежит. Он, дескать, и сам эти бриллианты давно ищет, специально для этого в наш город приехал, первым делом весь дом, который раньше за Полежаевой был, обшарил снизу доверху, но ничего там не нашел. Еще сказал, что теперь мы вместе будем искать, надо торопиться, и повел меня ночью на развалины. Говорил, что в подвале копать надо. Там, скорее всего, камушки будут спрятаны. Мы пошли. А тут такая поднялась пальба! Вот как тогда, когда белые в город вошли. Балцетиса наповал уложили, а я ждать смерти не стал, рванул куда глаза глядят, уже только около дома опомнился. Думал, вообще про это дело забыть. Не по мне такие переживания. Здоровье уже не то…