Сидни Шелдон - Истинное лицо

— Guardate che ha fatto il Don Vinton. [10] Посмотрите, что сумел сделать Дон Винтон.

Джад остановился. Кровь прилила к его лицу. Он повернулся к коротышке-священнику, произнесшему эти слова, и взял его за руку.

— Извините, — сказал он хриплым и нетвердым голосом. — Вы сказали Дон Винтон?

Священник взглянул на него с недоумением, потом похлопал по руке и хотел уйти.

Джад сжал его руку сильнее.

— Подождите! — сказал он.

Священник испуганно посмотрел на него. Джад заставил себя говорить спокойно.

— Дон Винтон. Который из них он? Покажите мне.

Теперь все священники уставились на Джада. Маленький взглянул на компаньонов.

— Е un americano matto. [11] — Сумасшедший американец.

Вся группа возбужденно заговорила. Краем глаза Джад увидел, как Френдли, наблюдавший из-за перегородки, открыл дверцу и пошел к ним. Джад заставил себя обуздать надвигающуюся панику. Он выпустил руку священника, наклонился к нему поближе и сказал медленно и раздельно:

— Дон Винтон.

Маленький священник всмотрелся в Джада, затем лицо его расплылось в радостной улыбке.

— Don Vinton!

Управляющий быстро приближался, вид у него был враждебный. Джад ободряюще кивнул священнику, и тот указал на молодого человека.

— Don Vinton — биг мэн.

Куски головоломки сложились в целое.

— Притормозите, притормозите, — хрипло сказал Анжели. — Не могу разобрать ни слова.

— Простите, — сказал Джад. Он глубоко вздохнул. — У меня есть ответ! — Он чувствовал настолько большое облегчение, когда услышал голос Анжели в трубке, что почти лепетал. — Я знаю, кто пытается убить меня. Знаю, кто такой Дон Винтон.

В голосе Анжели слышалась скептическая нотка:

— Мы не смогли найти никакого Дона Винтона.

— Знаете, почему? Потому что искали, кто это, а надо искать, что.

— Будете вы говорить медленней?

Голос Джада дрожал от волнения:

— Дон Винтон не имя. Это итальянское выражение. Оно означает «большой человек». Именно это пытался мне сказать Моди: за мной охотится большой человек.

— Не совсем улавливаю, доктор…

— На английском это ничего не означает, — сказал Джад, — но если произносить это по-итальянски — разве это ни о чем вам не говорит? Организация убийц во главе с Биг Мэном?

Телефон долго молчал.

— Ла Коза Ностра?

— Кто еще мог собрать вместе и убийц, и оружие? Кислота, бомбы, пистолеты! Помните, я говорил вам, что человек, которого мы ищем, может быть южноевропейцем? Так вот, он итальянец.

— Чепуха. Для чего Коза Ностре убивать вас?

— Не имею ни малейшего понятия. Но я прав. Знаю, что прав. И это совпадает с тем, что говорил Моди: он сказал, что за мной охотится группа людей.

— Это самая безумная теория, которую я когда-либо слышал, — сказал Анжели. Он помолчал, потом добавил: — Но, полагаю, она не исключена.

Гора свалилась с плеч Джада. Если бы Анжели не захотел его выслушать, обратиться было бы не к кому.

— Вы говорили кому-нибудь об этом?

— Нет, — ответил Джад.

— И не надо! — в голосе Анжели звучало требование. — Если вы правы, от этого зависит ваша жизнь. Не появляйтесь вблизи вашего офиса и квартиры.

— Не появлюсь, — обещал Джад. Он вспомнил. — Не знаете, Мак-Гриви получил ордер на мой арест?

— Получил, — Анжели колебался. — Если Мак-Гриви поймает вас, вы живым до участка не доедете.

Бог мой! Значит, он был прав насчет Мак-Гриви. Но вряд ли Мак-Гриви — мозг этого предприятия. Должен быть кто-то, направлявший его… Дон Винтон. Биг Мэн.

— Вы слышите меня?

У Джада пересохло во рту.

— Да.

У телефонной будки стоял человек в сером пальто и смотрел на Джада. Неужели это тот, которого он приметил в вестибюле?

— Анжели…

— Да?

— Я ведь не знаю, как выглядят остальные. Смогу ли я уцелеть, пока их переловят?

Человек у будки пристально смотрел на него.

В трубке послышался голос Анжели:

— Мы отправляемся прямо в ФБР. У меня есть друг со связями. Он позаботится, чтобы вас защитили на время, пока не минует опасность. О'кей? — в вопросе Анжели было утверждение.

— О'кей, — благодарно сказал Джад. Колени его были, как кисель.

— Где вы находитесь?

— В нижнем вестибюле здания Пан-Америкен.

— Оставайтесь на месте. Старайтесь, чтобы вокруг вас были люди. Я выезжаю.

Послышался щелчок повешенной Анжели трубки. Одновременно прозвучал щелчок на другом конце линии.

Он положил трубку. Аппарат стоял на столе в патрульной комнате. Где-то глубоко внутри у него возникло чувство омерзения. За многие годы он привык иметь дело с какими угодно убийцами, насильниками, извращенцами — и постепенно на нем образовалось что-то вроде защитной оболочки. Она-то и сохраняла его веру в гуманность и достоинство человека.