Юнас Юнассон - Сто лет и чемодан денег в придачу

А внутри пятого по счету контейнера было семьсот наземных мин, и взрыв оказался не менее мощным, так что содержимое еще четырех контейнеров разметало в разные стороны.

Если Аллану и Герберту был нужен хаос, то они его получили. Потому что теперь огонь охватывал контейнеры один за другим. В некоторых из них находился дизель или бензин — совсем не то, чем в первую очередь тушат пожары. В других — боеприпасы, которые тут же зажили собственной жизнью. Две вышки и восемь бараков уже пылали — еще до того, как в игру вступили танковые снаряды. Первым же снарядом срезало вышку номер три, а второй угодил в контрольно-пропускной пункт и снес его весь, вместе со шлагбаумом.

У причала стояли под погрузкой четыре судна, и все они вспыхнули, когда в них угодила следующая партия снарядов.

Тут взорвался еще один контейнер с ручными гранатами, запустив новую цепную реакцию, которая наконец достигла последнего по счету контейнера в ряду. В нем тоже оказались танковые снаряды, но они полетели в другом направлении — в сторону открытой части порта, куда как раз подходил танкер с шестьюдесятью пятью тысячами тонн нефти на борту. Прямое попадание в ходовой мостик сделало танкер неуправляемым, а от еще трех попаданий в борт возникло возгорание куда сильнее, чем все предыдущие вместе взятые.

Полыхающий танкер двигался теперь вдоль набережной в сторону центральной части города. Вдоль его последнего пути загорались все здания на расстоянии ближе 2,2 километра. Не прошло и двадцати минут, как пламя охватило практически весь Владивосток.

Товарищ Сталин как раз заканчивал приятный ужин в обществе своих приближенных — Берии, Маленкова, Булганина и Хрущева — у себя на кунцевской даче, когда пришло известие о том, что Владивостока, можно сказать, больше нет по причине возгорания контейнера с одеялами.

От этого известия Сталину стало… как-то нехорошо.

Его новый фаворит, энергичный и деятельный Никита Сергеевич Хрущев, спросил, позволено ли ему дать на такой случай хороший совет, и Сталин слабым голосом отвечал, что конечно же да, Никита Сергеевич.

— Дорогой товарищ Сталин, — сказал Хрущев. — Мое предложение такое: на самом деле ничего не случилось. Я предлагаю немедленно закрыть Владивосток от всего мира, а мы тем временем не спеша восстановим город и сделаем его базой Тихоокеанского флота, в точности как планировал в свое время товарищ Сталин. Но главное — на самом деле ничего не случилось, иначе мы продемонстрируем слабость, чего мы себе позволить не можем. Товарищ Сталин понимает, что я имею в виду? Товарищ Сталин согласен?

Сталин по-прежнему чувствовал себя странно. Перебрал он, что ли? С выпивкой. Но он кивнул, добавив, что Сталину хотелось бы, чтобы Никита Сергеевич лично взял на себя ответственность за то… что ничего не случилось. После чего сказал, что Сталину пора откланяться, он себя что-то неважно чувствует.

Владивосток, думал маршал Берия. Не туда ли я отправил этого шведского фашистского спеца — на всякий случай, если мы вдруг сами бомбу не сделаем? Совсем я про него забыл, когда наш Юлий Борисович Попов сам успешно разгадал эту головоломку. Ну да ладно, теперь этот швед, видно, все равно сгорел там ко всем чертям. Хотя совершенно незачем было тащить за собой туда весь город.

У двери своей спальни Сталин сказал, чтобы его ни при каких обстоятельствах не беспокоили. После чего закрылся, сел на край кровати и задумался, расстегивая рубашку.

Владивосток… Город, который Сталин решил сделать базой советского Тихоокеанского военно-морского флота! Владивосток… который должен был сыграть такую важную роль в приближающейся наступательной операции в Корейской войне! Владивосток…

Его больше нет!

Сталин успел спросить себя, как контейнер с одеялами мог загореться при пятнадцати-двадцатиградусном морозе. Кто-то наверняка за этим стоит… и эту сволочь… надо… надо…

Сталин повалился ничком на пол. И пролежал так в инсульте целые сутки, поскольку раз товарищ Сталин не велел беспокоить, то никто и не беспокоил.

Барак Аллана и Герберта загорелся одним из первых, и друзьям пришлось оставить план забежать туда и переодеться.

Однако лагерный забор уже рухнул, а там, где он был прежде, осталось только несколько сторожевых вышек, но на них уже никто ничего не сторожил. Так что выбраться из лагеря было не штукой. Проблема в том, что делать дальше. Украсть какую-нибудь армейскую машину не представлялось возможным, потому что все они уже горели. О том, чтобы отправиться в город и прихватить какой-нибудь автомобиль там, тоже думать не приходилось. По какой-то причине весь Владивосток теперь был охвачен пожаром.