Юнас Гардель - Cheek to Cheek

Перевод Елены Ермалинской

Маргарита

Рагнар

Эрика

Анжела

Хокан

Эва

Лиза

Гуннель

Женщина-священник

Первая девушка

Вторая девушка

Дождь. Бесконечный дождь. Похороны. Люди — расплывчатые серые фигуры. Они стоят вокруг ямы, в которую опускается гроб. Люди одеты в черное. Сквозь туман проступают их очертания. Строгие, застывшие, угрюмые лица. Тишина. Траурные одежды. Тяжелые, черные, грубые. Люди стоят, склонив головы, выпрямив спины.

Маргарита стоит возле кожаного дивана. В руке у нее стакан Кампари. На столешнице из прозрачного дымчатого стекла стоит телевизор. Безразлично взглянув на экран, Маргарита глотает из стакана и морщится. Идет к окну, вначале по тканому коврику, затем по паркету. Когда она проходит по паркету, слышится цокот ее каблуков. На ней ярко-красные туфли для чечетки. Сквозь конус одинокого фонаря виден дождь. Вечереет. Маргарита стоит у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу. Стоит долго, глядя на улицу. Как будто чего-то ищет. Как будто кого-то ждет. Чего-то, чего нет на свете. Кого-то, кто никогда не придет. Затем, вздохнув, Маргарита отворачивается от окна, поправляет платье и включает маленький магнитофон на подоконнике: играет музыка, Бинг Кросби поет Cheek to cheek. [1] Щекой к щеке (англ.) Маргарита начинает медленно и немного печально отбивать чечетку. «Клиперти клак, клик клак. Клиперти, клиперти» — отстукивают ее туфли. Heaven, I’m in heaven, and my heart beats so that I can hardly speak… [2] Небеса, я в небесах, и мое сердце стучит так, что я едва могу говорить (англ). Маргарита танцует, закрыв глаза.

Дешевый ресторанчик с обитыми красным бархатом стенами, на которые десятилетиями оседал сигаретный дым. Вокруг маленькой полукруглой сцены расставлены столы и стулья. На сцене стоит Рагнар Рённ в шикарных дорогих одеждах, расшитых стразами, бисером и блестками, позади него фон из сверкающей золотой мишуры. Вытянув руки вперед, он словно приветствует аплодирующую ему публику. В этой позе он и начинает свой монолог.

РАГНАР: Мы тоскуем по утешению, бесконечному утешению. Поэтому я перед вами. Ради вас и ради себя. Я тоскую по любви, безграничной любви. Поэтому я перед вами. Я готов снова пасть, снова позволить растерзать себя на части. Снова, снова и снова, пока не останется ничего, кроме тоски, которая будет печально мерцать в небесах, подобно маленькой недосягаемой звезде. (Лицо перестает быть серьезным, он опускает руки). А как вам мой наряд? Я сам его сшил. Все, что я делаю, я делаю страстно. Я поджег свою жизнь с обоих концов, не правда ли, захватывающее зрелище? А сейчас жду аплодисментов за костюм (кланяется воображаемым зрителям) . Что же вы хотите услышать теперь? Песню или сальную шутку? Сальную шутку? О, у меня сегодня классная публика, и пусть кто-нибудь попробует меня в этом разубедить. Итак, сальная шутка! Тот, кому доведется провести со мной ночь, переживет нечто вроде клинической смерти. Сначала он окажется в длинном темном коридоре, а затем встретится с кем-то самым дорогим и любимым. Как вам такое? Ух! ( Бормочет себе под нос) . Однако боюсь, я уже староват для такой шутки… А теперь споем… (Заглядывает в сценарий, щурится). Не пойму, темновато здесь что ли? (Пауза). Споем Get Happy. Неплохая идея, правда? (Напевает и слегка пританцовывает ). Everybody come on, get happy [3] Ну-ка давайте будем радоваться (англ). (Пауза). Forget your troubles, come on, get happy [4] Забудь о заботах, будь счастлив (англ). (пауза). Sing Halleluhja, come on, get happy. Get ready for the judgement’s day [5] Споем «Аллилуйя» и возрадуемся. Будем готовы встретить судный день (англ). (перестает петь). Judgement’s day. Да-да. Что-то я об этом слышал. (Заглядывает в сценарий). А сейчас давайте вдарим по коктейлю. А затем скажем: когда-то вся жизнь моя была полной чашей, а теперь мне остается лишь смотреть в рюмку. (Прерывает монолог) . Нет, это не годится. Это смешно. Хокан, может, вычеркнем эту реплику?

Хокан сидит за ближайшим к сцене столиком. Он жует бутерброд с сыром. В нескольких метрах от него, за столом с прожекторами сидит осветитель. Когда Рагнар обращается к Хокану, он скрещивает руки на груди и нарочито громко откашливается. Пытается выглядеть солидно.

ХОКАН: Да ну уж, чем она хуже остальных?