Юнас Юнассон - Сто лет и чемодан денег в придачу

Нет, если нужно бежать, то путь морем не годится, а бежать было нужно. Сухопутный вариант, вообще говоря, не намного легче. На севере Сибирь и настоящие морозы — это не выход. На запад тоже не побежишь — там Китай.

Остается юг, там Южная Корея, где наверняка примут беглеца из ГУЛАГа, к тому же предположительно врага коммунизма. Жаль только, что путь туда лежит через Северную Корею.

Ну да обо что-нибудь по дороге обязательно споткнешься, Аллан это понимал еще до того, как успел составить нечто, в первом приближении напоминающее план побега на юг по суше. Так что дольше корпеть над этим смысла не имело — а то никакого бреннвина он уж точно не увидит.

А если попытаться бежать — то в одиночку или кого-нибудь с собой прихватить?

Тогда уж Герберта, недотепу этого. Аллан полагал, что от Герберта может быть даже некоторый прок. Плюс к тому, что бежать вдвоем уж точно веселее, чем в одиночку.

— Бежать? — сказал Герберт Эйнштейн. — По суше? В Южную Корею? Через Северную?

— Примерно так, — сказал Аллан. — По крайней мере, это рабочий вариант.

— Но ведь шансы просто микроскопические, — сказал Герберт.

— Это правда, — сказал Аллан.

— Ну тогда давай! — сказал Герберт.

За пять лет весь лагерь уже знал, что у заключенного номер сто тридцать три в голове умещается не так уж много, а что умещается, то, видимо, задерживается не надолго.

Это, в свою очередь, породило у охраны некоторую снисходительность к Герберту Эйнштейну. Если бы любой другой заключенный не встал, как полагается, в очередь за едой, он получил бы в самом лучшем случае выговор, не в самом лучшем — прикладом в живот, а худший означал бы привет семье.

Но Герберт по-прежнему — пять лет спустя — не умел отличить один барак от другого. Все коричневые, все одного размера — он в них буквально путался. Пайку всегда выдавали между тринадцатым и четырнадцатым бараками, но номер сто тридцать третий вполне мог в это время плутать возле седьмого барака. Или девятнадцатого. Или двадцать пятого.

— Да какого тебе рожна, Эйнштейн, — раздавался голос охранника. — Очередь вон же где! Да не там — там! Там все время, падла, и была!

Этой его репутацией Аллан и рассчитывал воспользоваться. Разумеется, бежать можно и в лагерном бушлате, но остаться потом в живых в этом бушлате дольше одной-двух минут будет уже сложнее. Аллану и Герберту нужна была армейская форма. А единственным из заключенных, кто мог приблизиться к складу с амуницией охраны, не рискуя тотчас получить пулю, был сто тридцать третий — Эйнштейн.

Поэтому Аллан проинструктировал друга, как тому действовать. Надо «заблудиться», когда дадут сигнал к обеду, потому что в это же время обеденный перерыв у охраны на складе. В эти полчаса за складом присматривает только пулеметчик на четвертой вышке. А тот, как и все остальные, знает о странностях сто тридцать третьего номера, и если заметит его, то скорее наорет на Герберта, чем нашпигует его свинцом. Ну а если Аллан вдруг ошибся в расчетах, тоже не конец света, с учетом Гербертовой воли к смерти.

По мнению Герберта, Аллан все рассчитал правильно. А сейчас что делать?

Ну и конечно же, все пошло наперекосяк. Герберт заблудился по-настоящему и поэтому впервые за много дней оказался как раз в очереди за пайкой. Там уже стоял Аллан, который вздохнул и ласково подтолкнул Герберта в направлении склада. Это, впрочем, не помогло, Герберт опять запутался и, прежде чем успел опомниться, оказался в бане. Но там он обнаружил не что иное, как целую стопку выстиранной и выглаженной формы!

Он схватил два комплекта, спрятал под бушлат и отправился обратно, плутая среди бараков. И тут же оказался в поле зрения часового на четвертой вышке, который даже не потрудился рявкнуть на придурка. Потому что поразился, что тот впервые идет куда надо.

— Ну надо же, — пробормотал часовой и вернулся к оставленному занятию, а именно — снова унесся прочь в мечтах.

Теперь у Аллана и Герберта имелась военная форма, которая скажет всем и каждому, что они славные новобранцы Красной армии. Дело было за остальным.

Аллан обратил внимание, что в последнее время судов, идущих в северокорейский Вонсан, стало намного больше. Официально СССР в войне на стороне КНДР не участвовал, однако военная техника шла во Владивосток эшелонами и грузилась на корабли, уходившие в одном и том же направлении. Не то чтобы на борту указывался пункт назначения, но у матроса на то и язык во рту, а Аллану хватало ума поинтересоваться. Иной раз удавалось даже увидеть сам груз — например, бронемашины, а то даже танки, а в других случаях это были простые деревянные контейнеры без опознавательных знаков.