Алина Егорова - Колдовской оберег

– Вот! Я же говорил! Академик все знает! Уважаю! Ты, Осип Георгиевич, голова! – похвалил Петрович Манжетова.

– А что, Академик, ты видел дзёмон? – поинтересовался Макс. В его глазах блеснул интерес.

– Видел.

– В музее?

– И в музее тоже. Фигурка дзёмон есть у одной моей родственницы.

– Гонишь. Ты на племянника японского императора не похож, рожей не вышел.

– При чем тут японские монархи? – не понял Осип.

– При том. Если эта хрень такая дорогая, то и тот, у кого она есть, должен быть богатеем. Твоя родственница – жена нефтяного магната? – съязвил Макс.

– Нет. Обычная девочка. Девочка Юлечка. Милое создание, чистый ангел. Ей эту фигурку при рождении подарила одна сумасшедшая старуха, сказала, что у младенца плохая карма и ей нужен оберег. Родня девчонки брать подарок от сумасшедшей не хотела, да только как не взять? Не возьмешь, хуже будет. Люди на селе суеверные, про старуху ту говорили всякое, мол, ведьма она. Ведьма не ведьма, а только взгляд у нее сильный, зыркнет – мурашки по коже поскачут. Я сам ее видел, на всю жизнь тот взгляд запомнил. Уже и умерла она, а все равно, как глаза закрою, стоит передо мной, словно живая.

– Юлечка. Хорошее имечко. Люблю такие имена. Юлечка Манжетова. Звучит как Сонечка Мармеладова, – икнул хмельной Петрович и загоготал.

– Что ты несешь! – нахмурился Осип. Ему стало неприятно, что его родню, хоть и дальнюю, ставят в один ряд с проституткой. – Не Манжетова она, а… – он запнулся. Фамилия у Юли была неблагозвучной, такую не то что носить, называть неловко. – Недорез она. Юлия Недорез! – зло сказал Осип.

– Бывает, – посочувствовал Юрец. – У нас в классе был Держисвечка – вот пацану доставалось, только ленивый не обзывался.

– Я находился в Японии у своего партнера по бизнесу, когда мне позвонила Юля и попросила помочь. Номер, с которого она звонила, был мне незнаком, но по коду я понял, что вызов из Петербурга. Юля почему-то представилась чужим именем и сказала, что находится под арестом.

Я не понимал, что происходит. Юля в тюрьме и почему-то называет себя Александрой Леванцевой, – Осип озадаченно посмотрел на Семирукову, ожидая разъяснений. Валентина молчала, внимательно его слушая, и Манжетов, не дождавшись разъяснения, продолжил:

– Юля представилась чужим именем, и, кажется, я уже где-то слышал это имя. Бог с ней, с Леванцевой, может, и встречались где, мир, как известно, тесен. Это тогда я так думал, теперь вспомнил. Леванцев – муж моей четвероюродной сестры (или кто она мне?) Татьяны. Я ее заочно как Мухину знал.

Нужно было бросать все и спасать Юлю. Сам ведь виноват! Надо было об этом чертовом дзёмоне по пьяни сболтнуть! Дьявол меня тогда дернул за язык. Знал же, с кем дело имею: с алкашом и двумя бродягами, один из которых уголовник. Макс-то, скорее всего, Юлю и втянул в какую-нибудь авантюру, отчего она и попала в тюрьму. Или его дружки-уголовники подсобили. И все из-за оберега, будь он неладен! То-то глаза Макса заблестели, когда он про дзёмон услышал. А я, идиот, и имя Юлькино назвал, и фамилию.

О том, что совершил ошибку, рассказав о хранящейся у моей родственницы керамической фигурке, я понял уже наутро, проснувшись в похмелье. Вернувшись из экспедиции, я первым делом попытался разыскать Юлю. Я давно ни с кем из семьи Недорез, и с Юлей в том числе, не виделся, поскольку родство с ними имел весьма отдаленное. Знал их в основном по Пятиречью, куда много лет назад приезжал к бабушке Нелли. Но кто ищет, тот найдет. Выяснилось, что Юля живет, как и я, в Южно-Сахалинске. В городе я девушку не застал, Анастасия Михайловна сказала, что ее дочь уехала в Петербург, она там живет и работает. Дала два адреса – один рабочий, другой домашний, чтобы навестил, посмотрел, как устроилась и не надо ли чего? А то звонит очень редко, говорит, дорого.

Узнав, что Юля в Петербурге, я немного успокоился – чем дальше она от Макса и его компании, тем лучше. И при первой же возможности съездил в Петербург, чтобы лично убедиться, что с девчонкой все в порядке, и предупредить, чтобы вела себя осторожно.

По домашнему адресу, на Яхтенной улице, я ее не застал. Работает, наверное, а потом гуляет, она девушка молодая, дома сидеть не будет, рассудил я и стал ее караулить около работы. Там мы и встретились. Юлю я помнил совсем маленькой. Тогда, в коротком платьице, с пухлыми щечками и огромным бантом на рыжей макушке, девочка походила на куклу. Юля меня, конечно же, не узнала. Да я и сам ее с трудом узнал! Из маленького ангелоподобного существа она превратилась в высокую, статную девушку, только одета Юля была совершенно безвкусно и вызывающе. Такая если приключений не найдет, то они сами ее найдут наверняка, – вздохнул Манжетов.