Алина Егорова - Колдовской оберег

– Браконьерят, собаки! Сейчас самое время крабов ловить, вот и ловят, – прокомментировал Василий Николаевич.

– Почему их не берут? – поинтересовался Небесов.

– Как их возьмешь? Они, как только катер рыбнадзора видят, весь улов сразу за борт сбрасывают. Их надо на берегу с поличным встречать, но сначала сигнальщиков снять, чтобы не предупредили, а они, собаки, облаву за версту чуют. Из Хвана рыбак, как из меня танцор. Он обычно на стреме стоит. Вон тот заброшенный маяк видишь? – Василий Николаевич показал крупным, мохнатым пальцем в сторону развалин из серого кирпича.

Миша кивнул.

– Отличное место для наблюдения. Оттуда вся дорога видна. Так что, если Хван там, он нас уже запеленговал.

– И рвет когти, – скептически заметил Михаил.

– Вряд ли. Назад для него путь отрезан, а вперед далеко не уйдешь, там, за дюнами, сразу болота. Давай лучше на маяке проверим, а там определимся по обстановке.

Василий Николаевич завел мотор и резко тронулся с места. Немного проехав, остановились у песчаной насыпи.

– Дальше пешком. Это корыто по барханам не ездит, – сахалинский опер заглушил мотор и неохотно вылез из машины.

На маяке мелькнула чья-то фигура, Небесов рефлекторно хлопнул себя по куртке, прикрывающей кобуру с табельным оружием. Этот жест не остался незамеченным Василием Николаевичем.

– Не пригодится, Хван не дурной.

Кое-как вскарабкавшись по камням, они добрались до импровизированного наблюдательного пункта с лежанкой из тряпок и столика с остатками продуктов. Внизу раздался шорох падающих камней. В зарослях белокопытника просемафорила белобрысая макушка субтильного паренька.

– Белек! Что тут делаешь? – узнал его Василий Николаевич.

– Так, ничего… – неопределенно ответил тот.

– Ты сегодня на стреме, значит. А смена Макса когда?

– Не знаю я никакой смены! Не знаю я никакого Макса!

– Не знаешь? Может, в отделении к тебе память вернется?

– Почему сразу в отделении? Что я такого сделал? Ну был тут Макс. Только я его давно не видел и, куда он делся, не знаю.

– Давно – это когда?

– В начале месяца. Тогда еще рыбнадзор приезжал, Палыча с крабами взяли.

– Ладно, Белек, гуляй пока, – милостиво позволил Василий Николаевич. – Только гляди не попадайся.

– Я и не попадаюсь! – шмыгнул носом паренек. – А Макс в сторожке около Ведьминого моста жил. Он у меня резиновую лодку забрал, хорошая лодка, почти новая!

– А здесь ты молодцом, Белек. Плюсик тебе.

Ведьминым мостом оказалось несколько бревен, брошенных между обрывами над болотом. Прогнившие и покрытые мхом бревна не внушали доверия. Михаил подумал, что ходить по такому мосту он не стал бы.

– Вон за тем бугром сторожка, – сказал Василий Николаевич и уверенно шагнул на скользкое бревно. Несмотря на кажущуюся неповоротливой фигуру, он легко, словно балерина по сцене, двинулся вперед.

Небесову ничего не оставалась, как последовать за ним. Балансируя, как бездарный канатоходец, кое-где становясь на четвереньки и попутно матерясь, он доковылял до другого берега.

Сторожка – ветхий, похожий на деревенскую баню домик – стояла пустой и унылой. Рядом чернела брошенная резиновая лодка. Уже на подступах к сторожке Небесов почувствовал тяжелую атмосферу смерти. С Михаилом такое случалось – иногда в нем просыпалось животное чутье. В этот раз чутье его не подвело. Войдя в сторожку, они увидели на ее голом, замызганном полу неподвижное человеческое тело. Судя по запаху и виду, это был труп далеко не первой свежести.

– Хван. Медуза его дери! – опознал покойного Василий Николаевич.

Валентина Семирукова к этой беседе готовилась особенно тщательно. Она волновалась, будто это ее собираются допрашивать, а не наоборот. Все-таки Юлия Недорез! Актриса! Звезда популярного сериала! Врач сказал, что Юлия Недорез пришла в себя и с ней можно поговорить.

Валя не относилась к тем людям, которые не упускают возможности приблизиться к знаменитости, стараются взять автограф, сфотографироваться рядом, чтобы потом предъявлять знакомым «вещественные доказательства» собственной значимости. Если бы ни открывшиеся обстоятельства в деле Плюшева, связанные каким-то, пока еще не понятным образом с актрисой, следователь Семирукова не поехала бы к ней в больницу и даже не стала бы интересоваться, что с ней случилось.

– Вы хорошо себя чувствуете? Я следователь прокуратуры Валентина Николаевна Семирукова, – представилась Валя, войдя в палату.