Алина Егорова - Колдовской оберег

– Вот что. Расскажите все, что вы знаете о Максе: фамилию, адрес регистрации, как его можно найти, – потребовала Валентина.

– Адреса его я, увы, не знаю. По-моему, у него его нет и никогда не было. Знаю, что работал Макс на железнодорожном переезде где-то под Поронайском. Фамилия у него, кажется, Хван.

– Хван – редкая фамилия, по такой фамилии легче искать.

– Это для вас она редкая, для корейцев же довольно-таки распространенная. Хван – корейская фамилия, аналогичная нашей «Петров». А корейцев на Сахалине тьма-тьмущая.

– Получается, Макс Хван – кореец?

– Шут его знает. Возможно, какая-то доля родства есть. Черты лица вроде европейские, но сильный прищур делает его похожим на корейца.

– Разве человек с фамилией Хван может иметь европейские черты? – возразила Семирукова.

– На Сахалине можно встретить Иванова Ивана Ивановича с типичной внешностью представителя монголоидной расы и голубоглазого блондина по фамилии Ли.

Сделанный запрос на Максима Хвана дал обнадеживающий результат. Тридцатидвухлетний Максим Кириллович Хван имел две судимости за кражи, в связи с чем состоял на контроле в сахалинском РУВД. Регистрация у Хвана отсутствовала, он жил, где придется, и если бы не агентурная сеть островных сыщиков, определить местонахождение Хвана оказалось бы весьма затруднительно. Благодаря агентурным данным стало известно, что интересующий питерскую полицию субъект околачивается в Охотском среди промысловиков кеты.

Всю дорогу, пока Небесов летел в Южно-Сахалинск, над страной висели плотные облака. Или они были лишь тогда, когда капитан бодрствовал? И только когда самолет пролетал над Татарским проливом, внизу проклюнулся просвет. Впереди, как на ладони, лежал бежево-зеленый остров. Михаил прильнул к стеклу и до самой посадки любовался быстро меняющимися пейзажами: море, высокий берег, скудная растительность тундры, густые леса, овраги… Дома стали появляться ближе к югу.

Будто желая показать пассажирам Курильскую гряду, самолет обогнул остров с востока и пошел на посадку. Широкие щербины на бетоне, за покосившимся сетчатым ограждением склад старой техники, низкое здание аэровокзала. Прилетели.

Несмотря на яркое солнце и обещанные командиром воздушного судна плюс девятнадцать, бортпроводница вышла на трап в пальто. Среди пассажиров легко узнавались островитяне не только по лицам с характерными чертами, присущими людям с примесью монголоидной расы, но и по манере одеваться – без лоска, но практично. По летному полю гулял сильный ветер, едва не снося с ног. Михаил застегнул куртку и уже пожалел, что не взял с собой теплый свитер.

В городе неожиданно стало жарко. В Южно-Сахалинске лето и не собиралось заканчиваться, по словам аборигенов, оно начинается в конце июня и продолжается до октября. В местном РУВД поспешили Небесова разочаровать: в Охотском, куда они поедут, лета еще никто не видел – там после затяжной весны сразу наступает осень. Это Южный со всех сторон защищен сопками, из-за чего в нем тепло, а прибрежные районы круглогодично находятся во власти свирепых ветров.

– Мог ли Хван шестого августа оказаться в Петербурге? – почесал плотный затылок Василий Николаевич, коренастый опер с корейской внешностью и украинским говором. – Разве что он перемещался по поддельным документам. Аэропорты мы проверили – через них Максим Хван не проходил.

– А если поездом? – предположил Михаил.

– Не дурные, пробили и железную дорогу. Хван за все лето ни на каком транспорте не засветился. В начале августа в Охотском прошла облава на браконьеров, его там видели.

– Взяли за браконьерство? – понадеялся Небесов.

– Какое там. Отвертелся, как речной песок сквозь растопыренные пальцы, ушел. Да ты не боись, от нас ни одна собака не спрячется. Это тебе не материк, на острове городов раз-два и обчелся, в сельской местности все на виду.

– А лес? Если он в лесу засядет?

– В лесу долго не просидишь. Там гнус, медведи, ночью холод собачий. Все равно придется к людям выходить, в магазин за продуктами.

Охотское встретило их бездорожьем и неласковым соленым ветром. Их джип катился по ухабам и песку, норовя где-нибудь застрять или вылететь в кювет. Вдоль берега, покрытого тиной и черными камнями, стояли одноэтажные, похожие на бараки полуразвалившиеся постройки. Если бы не висевшее во дворе белье вперемешку с вялившейся рыбой, Небесов бы решил, что здесь никто не живет. Когда они подъехали ближе, он увидел за одним из домов играющих с рыбацкими сетями детей. Загоревшие, с прищуром на обветренных лицах и выгоревшими на солнце волосами, они очень отличались от изнеженных городских детей. Море выглядело седым и спокойным, где-то вдали виднелись черные очертания лодок.